В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины
Шрифт:
Вследствие интенсивного обстрела решаю все же вернуть Хеннингу бинокль, а сам отправляюсь вслед за полевой кухней.
Вдруг слышу отвратительный свист, он нарастает, несколько секунд спустя примерно в сотне метров взрыв.
Мне уже приходилось шлепаться мордой в грязь. В конце концов мне это надоело, несколько шагов иду нормально, а потом припускаю бегом и останавливаюсь только в траншее у Хеннинга. Метр восемьдесят в глубину и 4 метра в длину.
Эта траншея — наше единственное спасение. Теперь русские снаряды рвутся один
Едва свист осколков стихает, решаюсь выглянуть из-за бруствера, взглянуть, куда в последний раз ударило. Оказывается, совсем рядом, метрах в 50, не более. Выглянув еще раз, замечаю, что горит бронемашина Вагнера, несколько секунд спустя взрывается боекомплект.
Наши машины одна за другой исчезают за холмом, все торопятся уйти подальше. А в воздухе один за другим свистят снаряды. Да, нам выпали минуты нешуточной опасности. Эти 20 минут мне никогда не забыть.
Прибегает Шнёде, соскочив в траншею, кричит:
— Меня ранило!
Хеннинг тут же раздобывает где-то ножницы, взрезает ему брюки. Оказывается, в ногу Шнёде угодил осколок снаряда. Хеннинг наскоро перевязывает рану, а русские снаряды продолжают свистеть у нас над головой.
Хеннинг запускает двигатель своей бронемашины, Шнёде вместе с Вагнером залезают внутрь, я вскакиваю на подножку, и мы трогаемся с места.
От Вагнера узнаем, что Хервиг, Дипп, Леман и Буссе тоже получили ранения.
Отвозим Шнёде на 500 метров в тыл к перевязочному пункту. И сюда русские снаряды тоже долетают.
После едем через поле, мимо брошенных русскими окопов, проезжаем около километра, видим множество грузовиков обоза, в том числе и нашу полевую кухню. Здесь же стоит и санитарная машина с нашими ранеными.
Хервиг, судя по всему, останется без ноги, унтер-офицер Ципсе тоже. У обер-фельдфебеля Лемана в спине сидит осколок, Буссе ранен в голову и в кисть руки.
Трое из последних перечисленных мною находились в землянке примерно в 100 метрах от нас.
Несколько минут спустя неподалеку разрываются два русских снаряда. Поэтому мы отъезжаем еще на километр и останавливаемся в одном из сел.
Во второй половине дня нас удостаивают визитом русские бомбардировщики, один раз их 6, другой — 9 машин. Мы тут же бежим в щель, бомбы грохочут где-то совсем рядом. Когда я некоторое время спустя выглядываю, замечаю неподалеку от одной из хат двух убитых маленьких девочек.
Мы, слава богу, целы и невредимы.
Мне от души жаль двух погибших девочек. Насколько все-таки жестока война!
Ни в одной хате поблизости не осталось целых стекол в окнах. Сегодня уже не придется охранять полевую кухню, так что молча съедаем ужин в одной из хат, а потом там же ложимся спать. День был не из лучших, но что ожидает нас завтра?
22 октября 1941 г.
В 6 часов утра нас будят,
После еды занимаюсь чисткой оружия лейтенанта Барца. Пулемет был весь в грязи, но уже к обеду снова сияет.
На обед гуляш. В этом селе в полном составе расположился обоз нашего разведывательного батальона. Батальон пока остается там, где подвергся вчера артобстрелу русских.
Легковушка командира батальона вся в дырах от осколков. 1-й взвод взял подремонтировать ее, кроме того, в срочном ремонте нуждается и одна из наших бронемашин.
После еды получаю в канцелярии жалованье. Хоппе выдает по 100 граммов шоколада на брата.
Во второй половине дня вновь появляется несколько русских бомбардировщиков. Вечером да и ночью слышим, как где-то в селе рвутся бомбы.
Иоганн, наш помощник-доброволец из местных, вместе с другими жителями села уходит за деревню в траншеи, я же остаюсь в хате.
23 октября 1941 г.
В 6 утра подъем, отряхнуть с себя сон помогают разрывы бомб неподалеку. К этому мы уже успели привыкнуть.
После обеда два Me-109 сбивают три из шести русских бомбардировщиков.
Варзлик согласился снова подстричь меня, после этого я пишу домой 7 писем.
Как и вчера, меня сегодня в охранение не послали.
Едва мы легли, как наша хата снова стала ходить ходуном от близких разрывов бомб. Грохот жуткий.
Предпочитаю разместиться на полу — в этом случае меня угробит только прямым попаданием.
Большинство моих товарищей ушли в окопы. Сегодня прибыл хозяин дома, ему удалось каким-то образом смыться от русских. Он страшно боится бомбежки и при каждом взрыве заползает под кровать и растягивается под ней на полу.
24 октября 1941 г.
Лейтенант Барц занял сегодня пустую хату, я доставляю ему туда завтрак. После этого он собрался помыться, но не вышло — ему срочно потребовалось отнести командиру торт, который испекли для него на полевой кухне. Торт решили преподнести по случаю его 2-летнего пребывания в разведывательном батальоне.
Едва лейтенант Барц возвратился от командира, как поступил приказ: ему и остальным 22 бойцам, в том числе и мне, приготовиться к маршу. В качестве резервного пехотного взвода нас перебрасывают к передовой. Второпях разбираем оружие — 4 пулемета, 2 противотанковые мины, карабины, ручные гранаты и так далее.
Я назначен вестовым при лейтенанте Барце.
Пока в нашу полевую кухню заливают воду, мне нужно торопиться — надо еще забрать вещи лейтенанта.
Час спустя все готово к отправке, и мы на трофейном русском грузовике проезжаем примерно 3 километра вперед, сходим и дальше уже передвигаемся пешком.