В бегах. Цена свободы
Шрифт:
— Оставь оружие и будь здорова. Плыви, не тяни время. — Граф огляделся по сторонам и прислушался. Но охотники, скорее всего, сидели на месте.
— Как хотите, — развела руками Нина. — Удачи вам, друзья. — Немного подумав добавила: — Я была в Буденовске. Тогда… И зовут меня не Нина. Это чеченцы меня так называли, а вообще я… Впрочем, вам это ни к чему. Оружие оставлю. Идите все время берегом.
— А им? — кивнул я в сторону охотников. — Им оставишь?
— И им один ствол, он будет лежать на берегу чуть дальше, чем ваши автоматы.
Она с силой оттолкнулась от берега веслом и принялась грести. Мотор заводить не стала. Мы молча проводили ее взглядами, размышляя
Нина не обманула нас, сдержала слово. Два наших автомата и «глушак» лежали прямо на берегу, на видном месте, примерно в семистах метрах от острова. Ружья охотников я не приметил и понял, что она оставит его чуть дальше. Одно заберет себе, на всякий случай. Люди уже совсем близко, и с автоматом в руках деваха бросалась бы в глаза, а так… Она просчитала и это. Мы подобрали и проверили оружие и остались довольны. Не сговариваясь, ускорили шаг, надеясь дойти до какого-нибудь жилья затемно. Тот пожилой говорил, что сейчас здесь никого нет, кроме замерщиков, но жилье, дома наверняка остались.
И действительно, часа через три мы подошли к какой-то серой деревушке, состоящей из двенадцати домов, не считая хозяйственных построек. Я назвал деревушку серой, потому что она на самом деле была сплошь серой. Рубленые, добротные избы давно выцвели на солнце, и красить либо как-то иначе приукрашать их не спешили. Уже смеркалось. Мы всматривались вдаль, стоя на опушке леса, но так никого и не разглядели. Ни света в окнах, ни дымка из труб, словно там все повымирали. Деревушка стояла метрах в ста от речки, с другой стороны шли поля, участки выкорчеванного когда-то леса. Старый козел обманул нас и даже не заикнулся о деревне! А ведь он, облазивший здесь все места, наверняка знал, что она находится совсем близко. Ну да леший ему в бок, бояться некого. Если кто-то возбухнет, выстроим всю деревню на «плацу» к чертовой матери и будут петь гимн Урала.
Мы стали потихоньку двигаться вперед, но держались поближе к речке, с понтом рыбаки, устало бредущие вдоль берега. И когда мы приблизились к деревне совсем близко, я увидел, что половина стекол в домах отсутствовала. Их как не было в самых первых домах, так не было и дальше.
— Да тут, кажется, никого нет, Граф, — обескураженно обратился я к Борьке, пораженный своим открытием. — В натуре, никого, а я думал, что дед навешал нам лапши на уши. Вот блядь, а!
— Хутор. Брошенный хутор, — сказал Граф. — Но если есть хутор — значит, есть и какая-то дорога из него. В эту сторону нет… Значит…
— Там тоже сплошной лес, — взмахнул я рукой в другом направлении.
— Сейчас все увидим, не спеши. И будь осторожен, возможно кто-то здесь и есть, — предупредил он меня.
Мы не стали расходиться, а пошли вместе, переходя от дома к дому, и, пока мы дошли до середины деревни, прошло еще полчаса. Было видно, что жители покинули свои дома довольно давно. Все они были сработаны умелой рукой, гвоздей и железа почти не наблюдалось. Да и вообще никакого особого хлама и рухляди, каковые обычно остаются в старых домах после выезда жильцов, я тоже не заметил. Складывалось такое впечатление, что люди, живущие здесь когда-то, были либо очень бедными и ничего не имели, либо очень аккуратными и бережливыми — забрали с собой практически все. Нет, кое-что, конечно,
— Слушай, а где же их кладбище? — спросил я Борю, вспомнив о кладбище. — В лесу, что ли? Наверно, в лесу, там… Когда будем выходить, нужно обязательно посмотреть. Даты, фамилии там, надгробия… У меня такое впечатление, что мы вообще не дойдем до людей. Во забрались, а!
Мы пошли дальше, и тут Граф неожиданно обратил внимание на дорогу, по которой мы шли. На ней отчетливо просматривались следы от шин.
— Стой. Погоди-ка. — Он быстро присел на корточки и стал рассматривать их. — Следы от мотоцикла, смотри… Совсем свежие. — Я тоже присел рядом с ним. Да, это явно не машина и не велосипед, нет сомнений. Здесь кто-то был, причем совсем недавно, в противном случае их бы давно размыл дождь.
— Здесь разворачивались, — продолжил Граф. — Пойдем по следу, на другой конец. Может, кого и увидим.
— Вряд ли, — усомнился я. — Звук мотоцикла, если он здесь был, мы бы услышали еще на опушке. Возможно, молодежь приезжала, а может кто другой от нечего делать заехал. Пошли. — Но не успели мы сделать и двадцати шагов, как увидели лодку. Один из домов как бы скрывал ее от нас, и когда мы обошли его, то тут же заметили что-то на берегу. Лодка была причалена, а точнее, вытащена кем-то на берег. По цвету и конфигурации она точь-в-точь походила на ту, на которой не так давно отплыла Нина. Вот так номер! Неужели она?! Но что ей здесь делать и какая нужда заставила беглянку остановиться? А может?.. — Неожиданная мысль пронзила меня. Золото! Она могла остановиться для того, чтобы скинуть часть золота. Прикопать. Убедилась, что хутор пустой, и решила, что ей незачем тащить с собой все. Логично. Хватит и горсти, а потом можно подъехать сюда в любой момент с проверенными людьми или родственниками. Я тут же поделился своими мыслями с Графом.
— А следы? Мотоцикл? Да и ее ли это лодка, Михей?
— Ее, точно. Такого совпадения быть не может. Я прямо чувствую, что она где-то рядом! — воскликнул я сгоряча.
— Ну-ну. Раньше ты этого что-то не чувствовал. — Боря был невозмутим. — Но если в натуре она… Сыграем в рулетку, — сказал он.
— То есть?
— Кто кого. Чего непонятного? Перевес на нашей стороне. А о том, что она была в Буденовске с чеченцами, пусть рассказывает Масхадову. Нам-то что!
— Да хер ее знает, была ли она там вообще? Девка явно крутая, но могла и придумать по ходу. Что сейчас будем делать?
Граф призадумался. Идти прямо к лодке было опасно — открытое место, лучше подбираться домами. Мы быстро нырнули за первое попавшееся, похожее на сарай, строение и притихли. Из его окошек нам было видно практически все вокруг, включая и лодку. Боря просматривал одну часть территории, я, стоя спиной к стене, другую. Взять врасплох нас никак не могли, с какой бы стороны к нам ни подходили. И лишь грозно надвигающаяся темнота играла против нас — еще немного, и мы будем видеть только полоску реки с купающимися в ней звездами. Нине, если это действительно она, а не кто-то другой, наоборот, темнота на руку. Сядет в лодку под покровом ночи, и адью! Всякий другой, посторонний, ждать темноты не станет. Зачем? По логике вещей, он должен вот-вот выйти и, пока совсем не стемнело, поспешить домой. Но никто не вышел ни через десять, ни через двадцать минут.