В бегах
Шрифт:
Выстрел. Все замерло. Восстановилась тишина.
– Monsieur, rester immobile! Ева! Стой на месте! Не выходи!
«Гейб». По щекам покатились слезы. Из горла вырвались рыдания... Тяжелые стоны... Боль... Боль, страх, ужас, стыд, отчаяние – все вернулось назад. Только уже не было сил бежать.
Когда Гейб услышал сдавленные тяжелые стоны Евы, которые эхом раздавались по лесу, внутри на мгновенье все замерло... Все эмоции были забыты. Работали инстинкты, работали навыки.
Это было беспамятство. За болью, страхом и отчаянием ничего не было. Было уже все равно. Ева самозабвенно рыдала.
– Ma ch`ere!
Дыхание остановилось. Глаза расширились от ужаса.
– На... – Крика о помощи не получилось, получился сдавленный стон.
Зловещий шепот вызвал дрожь. Сил не было совсем.
– Ma ch`ere! Что же ты оставила своего мужа?.. Я два года без тебя... Я соскучился. Приехал мириться, а ты натравила на меня пса и подставила перед полицией. А еще этот Грэг... Я знаю, тебе, рыжей, не терпелось... Но я, твой муж, терпел... Страдал... Хотел попросить прощения. Мне очень жаль твою красивую ручку...
Она попыталась вырваться.
– Тише. Тише, ma ch`ere... Мы сейчас тихо поднимемся и так же тихо доберемся до моей машины. Дурочка, ты решила убегать от меня с пустым баком... – Он покачал головой.
Они уже были почти возле самого шоссе. Ева пришла в себя или наоборот... Она начала вырываться, но стальная хватка... Она его укусила.
– Сучка!
Было темно. Следов на снегу почти не было видно. Да и они не помогли бы. Гейб услышал возню. Сдавленный стон. «Он нашел ее». Гейб замер. «До них метров 20 - 30.» Еще через две минуты он услышал треск. «Слизняк!» Гейб кинулся к шоссе. «Погоня продолжается!»
Спустя три минуты. Два автомобиля неслись по скользкому шоссе на скорости больше восьмидесяти миль в час.
Ева плакала.
– Брис, пожалуйся, отпусти меня.
– Мы едем домой, дорогая!
– Водитель серебристого «Volvo» с номером «UJ 1201», пожалуйста, остановитесь! «UJ 1201» съезжайте на обочину!
– Брис, пожалуйста!
– Заткнись!
– Если вы не остановитесь, я буду вынужден открыть огонь!
– Черта с два! Твой америкашка слишком боится за тебя! Ты мне изменяла и с ним!?
Ева бросилась к рулю. Машина вильнула, в ту же секунду женцина почувствовала резкую боль.
«Ева, не глупи!»
«Как же больно...» Правый висок от удара о панель болел, голова раскалывалась, левый глаз слезился, – или она плакала? – из носа текла кровь.
– Брис, пожалуйста...
– Дорогая мы приедем в мотель. Я приложу тебе лед. – Ласково проговорил он.
– Брис, отпусти меня... – Это были не просьбы, это были стоны, это были мольбы...
– Мы женаты! – Он в ярости ударил руками по рулю.
«Мы поженились и должны быть вместе до самой смерти: твоей или моей». Рыдания остановились.
– До самой смерти...
– Видишь, ты помнишь. – Он
Что-то в тот момент включилось. Нет, отключилось, отключился. Отключился инстинкт самосохранения.
– Чем так жить – лучше умереть.
Она снова бросилась к рулю. Брис от неожиданности не сразу схватился за него.
– Сучка!
Он попытался ее отбросить, но на этот раз Ева вцепилась в руль со всей силой на какую была способна.
– Пусти этот проклятый руль! Мы разобьемся!
Она крутанула руль вправо, влево – машину понесло.
Брис с силой дернул ее за волосы. «Боль...» Та же панель. «Нос все еще кровоточит... Или снова? В глазах все размыто...»
[Глава_9]
Спустя 24 часа, Спарта, Висконсин, США
Лорен не чувствовала усталости, не чувствовала страха, она вообще ничего не чувствовала с тех пор, как услышала голос Гейба на автоответчике. Потом все было смазано. И вплоть до этого момента она ничего не понимала.
– Лорен! – «Гейб».
– Гэбриэл, что с ней?!
– Перелом ключицы, сломаны несколько ребер, нога. Сильное сотрясение, многочисленные порезы и ушибы. Она еще не пришла в сознание. – «Как выдержка из отчета, только тон безжизненный».
– Гейб, а... – Она сглотнула. – А что с ним?
Он покачал головой:
– У него проломлен череп, сломаны несколько ребер, порезы, ушибы. Он в коме.
– А он...
– Ничего нельзя сказать, – выговор четкий, профессиональный.
Лорен плакала:
– Он... Он избивал ее... – Мужчина сжал челюсти, но ничего не сказал. – Я хочу ее видеть.
– Идем.
С той самой секунды, как «Volvo» съехала с дороги, Гейб действовал на автомате. И потом, когда искал номер телефона Лорен, когда с помощью Кента получил разрешение на посещение Евы. Трое суток он уже не спал. Мозг не соображал. А Гейб все ждал и ждал пока Ева придет в себя. Он плакал, плакал впервые с двенадцати лет. Только сейчас он не упал с велосипеда. Сейчас он ждал, ждал и ждал... Ждал, когда любимая женщина откроет глаза. Он вслушивался в ее дыхание, наблюдал, как еле заметно вздымается ее грудь. Внутри кислотой жгла боль и ярость, сильная ярость. Он думал, что четыре часа, пока его не пускали к Еве, не говорили ему, что с ней, были адом. Настоящий ад начался, когда врач сказал что с ней.
– У нее очень сильное сотрясение... высокая вероятность комы.
Гейб сидел и сидел рядом с кроватью. Он смотрел на нее. Внутри все болело. А потом слезы кончились. И он просто сидел. Ее шоколадные глаза были скрыты веками. Лицо все в мелких порезах от разбитого стекла, синяки. Это был первый раз, когда Гейб пожалел, что не нарушил свои принципы. Ему очень хотелось пристрелить француза! А Ева все не открывала глаза. «Большая вероятность комы». Он слышал ее смех. От нее пахло яблоками и корицей. «Злой и страшный серый волк...» «Ммм... Какой запах...» «Мы решили пожениться через месяц после знакомства». «Я отправлю Барта умасливать вас».