В безвременье

Юрский Сергей Юрьевич

Второй. Да ты ее, наверное, тоже забыл.

Первый. Ну кто, кто? Ну говори, кто? Ну кто? Ну кто?

Второй. Крашан.

Первый. Откуда ты ее знаешь?

Второй. Я многих знаю…

Первый. А что рассказывала? Плохое?

Второй. Слушай, а ты правда такой занудный или со мной притворяешься?

Первый. Я устал. Знаешь, я все время усталый и никак не могу отдохнуть… Пустая, пустая жизнь.

Второй. Ну, у тебя ИМЯ.

Первый. Я ничего вспомнить не

могу. Что было в жизни? Ничего не было. Как будто снимают про меня кино, а я его только смотрю, а сам ничего не делаю. Смотрю, смотрю, и надоело оно мне, и уйти нельзя… Вот была Крашан… Я ее помню, и себя с ней помню, но как-то не по-живому. Не телом, не сердцем, а как картинку. Киноэпизод. В Париже я месяц жил. Хожу там и думаю: вот событие в жизни — я в Париже. А не ощущаю, опять как кино. Стою ночью на набережной и ногами стучу в землю, мол, вот я стою в Париже. Это сейчас происходит, я тут. Ногам больно, а в голове все равно кино, кино, плоская картинка: стоит человек ночью на набережной и бьет ногами в землю. Вот ты, по-моему, умеешь наслаждаться.

Второй. Я умею.

Первый. А я не умею.

Второй. А я умею.

Первый. А я не умею. И не хочу.

Второй. Хочешь. Только боишься. Ты от жизни ничего не откусил. Зубы боялся ломать, а они у тебя сгнили.

Первый. А у тебя?

Второй. Я все переломал. Но вку-усно пожил.

Первый. Скажи откровенно, чего ты вдруг ко мне пришел?

Второй(смеется). Повидаться! Я все свое сожрал, но у меня мало было. А у тебя много и все равно пропадает. Отдай мне.

Первый(пьяно). Ерунда. У меня ничего нет. Бери! А что ты, собственно, хочешь?

Второй. Возьми меня к себе.

Первый. Что ты мелешь! Куда к себе?

Второй. С тобой работать. Я буду что хочешь делать…

Первый. Тебе это не надо. Нет! А ты кто?

Второй. А кто хочешь. Всем был. Журналист, фотограф, администратор, шофер, тренер по боксу, затейник, старший лейтенант. Возьми, я хочу с тобой.

Первый. Не понимаю. Все от меня чего-то хотят, а у меня ничего нет. А они чего-то ждут, ждут… а потом обижаются. Я же от тебя ничего не хочу.

Второй. Мне бы хоть кусочек твоих возможностей, что бы я сделал!..

Первый(не слушая). Ничего я не хочу.

Второй. Когда я в первый раз сказал в компании, что мы с тобой однокашники, меня оборжали. Ладно! Я припомнил некоторые подробности, некоторые фактики, детальки нашего отрочества — тогда ржать стало труднее и меня стали слушать. А потом уже просили рассказать о тебе. А я кобенился и не всегда соглашался. Я ничего не врал. Я действительно тобой заинтересовался. Я все про тебя читал, я смотрел все, что ты делаешь, я следил за всеми твоими передвижениями. Потом я стал подбирать за тобой женщин — ты оставишь, я возьму. Одну я даже отбил у тебя. Она ушла, но ты не знал, к кому. Она ко мне ушла. Я твоим именем с ними и знакомился. Как бывший друг. Я от твоего имени заказывал такси, и мне давали в пять минут. Я устраивался в дома отдыха, ходил на просмотры. Последний год я читал лекции о тебе и зарабатывал

приличные деньги. Я знаю тебя как облупленного, и твои вскрики, что тебе, дескать, плохо, на меня не действуют. Ты в порядке. То, что тебе надо, ты рано или поздно получаешь. И при этом тебе как-то удастся не замараться. Ты не подлец — это правда, подлец, скорее, я, но ты и не человек и все человеческое тебе чуждо. Ты слизняк, слабак и головастик. По у тебя есть имя. И его жуют и жуют, год за годом. И я им живу как паразит. Что это такое? Обман? Ты обманщик.

Первый. Я чувствую, что ты меня хочешь обидеть, но это неважно. Важно, что ты прав. Я служу своему имени, и страх не оправдать его отделяет меня от людей. Оно не мое, оно надуто какой-то посторонней силой. Я ненавижу его.

Второй. Ладно, не хнычь! Давай запишем твое интервью. (Достает из сумки портативный магнитофон.)

Первый. Я не хочу, я не буду.

Второй. Будешь. Мне нужно для лекций. Только не ной, говори что положено. Ты же удачник, вот и рассказывай. (Включает.) Скажите, пожалуйста, несколько слов о вашем детстве. Где вы учились?

Первый. Иди к чертовой матери.

Второй. Это мы сотрем. (В микрофон.) В каком городе, в какой школе вы учились? Поддерживаете ли вы сейчас связь с вашими бывшими соучениками?

Первый. Иди к чертовой матери.

Второй. Это мы сотрем. (В микрофон.) В вашей работе, наверное, бывает много забавных случаев, расскажите один из них.

Первый. Я не буду говорить, выключи машину.

Второй. Почему это ты не будешь? Почему ты не хочешь помочь старому товарищу?

Первый. Потому что я не могу. Мне самому нужна помощь. Я в беде. Один.

Второй. Врешь, ты в порядке. У тебя имя.

Первый. Заткнись. Ладно, включай! (В микрофон.) У меня давно ничего не получается. Вы идиоты, если этого не замечаете. Впрочем, вы это замечаете, и вы не идиоты. Но вот что я хочу вам сказать: когда у меня получалось, — а у меня получалось, в этом я уверен, — так вот, когда у меня получалось, я ни разу не сумел потребовать за это награды. Я испытывал не гордость собой, а благодарность к тем, кто при этом присутствовал…

Второй. Хорошо.

Первый. Подожди, я вспомнил. Когда приходило так называемое вдохновение, я чувствовал, что исполняю не свой замысел, а другой, несравнимо больший и значительный. На мгновение все, абсолютно все становилось понятным и стройным, и мне казалось, что я в силах объяснить это всем. Поэтому в глубине души я никогда не мог связать вдохновение со своим именем. Это было не из меня, а откуда-то, через меня. И только в эти моменты я искренне любил людей и чувствовал оправдание нашего общего существования. Только после этого я мог по-настоящему любить женщину. Я исполнял свой долг и получал короткий блаженный отдых. И я был легок, весел и неутомим. А потом снова из глубины, изнутри приходил беззвучный приказ и возникал напев. А потом все подменилось. Потому что меня научили связывать это со своим именем и с людьми. Теперь много-много приказов от разных людей, а напева нет и не будет.