В битвах под водой
Шрифт:
Когда после обхода боевых постов я добрался до своей койки, то упал на нее, не раздеваясь, и уснул мертвецким сном. И кто знает, сколько времени я проспал бы, если бы меня не разбудили.
– Солнце, - услышал я сквозь сон, - солнце показалось! Командир приказал...
– Какое солнце?..
– вскочил я, ничего не понимая.
– Командир передал: солнце взошло, штурману можно определиться!
– доложил посланный за мной корабельный боцман.
– Есть определиться!
– И я опрометью бросился в центральный пост.
Но на штатных местах измерительных
– Где секстант, хронометр, приборы?
– Они уже на мостике, товарищ лейтенант, - спокойно ответил боцман, командир определяется...
Не дослушав боцмана, я поспешил на мостик.
Наблюдение за положением солнца по отношению к земле и определение на основе этих наблюдений места корабля на карте - занятие очень увлекательное. На флоте астрономия всегда пользовалась большой любовью. Офицер, который не мог с помощью приборов определить место корабля на карте, считался неполноценным мореплавателем. Поэтому на кораблях всегда использовалась малейшая возможность для тренировки и учебы, и, как только показывалось солнце, все свободные от вахты и работ офицеры обычно решали астрономические задачи, пристроившись где-нибудь на верхней палубе, на мостике или в отсеках.
Оказалось, что, пока я спал, погода улучшилась. Ветер утих. Море было сравнительно спокойное. Выглянуло солнце, горизонт очистился от туч, и условия для решения астрономических задач были идеальные.
Когда я поднялся на мостик, все командиры с увлечением занимались астрономическими наблюдениями и математическими расчетами.
"Снова попадет, опоздал", - мелькнуло у меня в голове. Но на этот раз мои опасения были напрасны. Фартушный и не думал меня упрекать.
– Штурман, вы видите, какое чудесное солнце?
– Так точно, вижу, товарищ командир!
– Ну, давайте соревноваться! Порядок у нас такой: каждый офицер определяет место корабля и наносит полученные координаты на карту. Кто точнее определит наше место, тот и будет признан победителем. Жюри соревнования - это я.
Весь остаток дня, пока высота солнца позволяла производить замеры, мы решали астрономические задачи. К вечеру у каждого офицера было на карте по нескольку обсервованных мест. Фартушный внимательно изучил полученные каждым результаты и после некоторого раздумья сказал:
– Пожалуй, точнее других решает задачи штурман, хотя он работает недопустимо медленно...
– Это не важно, он ведь впервые!
– заступился за меня комиссар.
– Набьет руку.
– Я так и знал, что ты будешь на стороне штурмана.
– Фартушный бросил лукавый взгляд на Нарнова.
– Так и быть, признаем победителем лейтенанта Иосселиани.
Увлеченный своими штурманскими делами, я не замечал, как бегут дни, и был удивлен, когда корабельный фельдшер, оторвав очередной листок календаря, заявил, что мы уже две недели "утюжим" Черное море.
Эти две недели многому меня научили. Я стал чувствовать себя вполне самостоятельным штурманом, и мне иногда уже казалось, что опека командира корабля только мешает мне в работе. Тогда я не понимал еще всей ответственности командира-воспитателя за подчиненных
– Вы не первый день на корабле и должны уметь работать аккуратнее, говорил он порой, поправляя меня.
Я проплавал на подводной лодке два года, считался опытным штурманом, меня выдвинули на должность помощника командира подводной лодки, а Илларион Федотович продолжал наблюдать за мною. Он опекал и учил меня, где и когда только мог. И сегодня, узнав о моем новом назначении, он пришел поздравить меня. Мы долго сидели с Фартушным в моей каюте, дружески беседуя на различные темы, и он давал мне советы, которые должны были помочь мне в моей новой и ответственной роли.
– Помните, еще раз повторяю, что командир подводной лодки - это особая фигура на флоте. Представьте себе: идет война, подводная лодка вышла в море, и ее командиру на большом удалении от Родины приходится самостоятельно решать весьма ответственную задачу, имеющую государственную важность. В море ему уже не с кем посоветоваться, он сам должен все знать. А чтобы все знать, нужно на берегу, в дни пребывания в базе, в дни учебы на полигонах боевой подготовки очень много работать над собой. Мой совет: никогда не думайте, что вы уже все знаете. Такого положения, я считаю, вообще не может быть: лодка - настолько сложное боевое хозяйство, что на ней всегда находится работа.
– Эх, овладеть бы кораблем...
– Овладеть вы овладеете, я не сомневаюсь, - перебил меня Фартушный.
– Одна из ваших слабостей (я много раз на это указывал) заключается в том, что вначале вы робко и неуверенно беретесь за дело, а когда мало-мальски овладеваете им, вам кажется, что вы достигли совершенства. Берегитесь этой слабости. На море нужны твердые знания и автоматические навыки. Раздумывать и рыться в своей памяти бывает некогда. Иногда лучше совсем не знать, чем знать как-нибудь.
Я привык безоговорочно верить Фартушному и выслушивал его советы с большим вниманием.
– И еще об одной вещи хотел я вам напомнить, хотя и не впервые буду вам об этом говорить.
– Илларион Федотович встал и приготовился, видимо, оставить меня.
– Каждый из нас, командиров-коммунистов, является прежде всего активным проводником линии нашей партии, воспитателем своих подчиненных. Иногда вы можете увлечься своей специальностью и забыть о том, что у вас есть подчиненные, которых надо учить, направлять и воспитывать. Не только вы, многие строевые командиры, к сожалению, страдают этой слабостью, забывают о том, что служба в нашем флоте основана на высокой сознательности каждого воина...