В бой идут «ночные ведьмы»
Шрифт:
Эти проклятые крошечные самолеты. Они появляются под покровом ночи, бесшумно подлетают к цели, пикируют, сбрасывают бомбы и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стремительно взмывают ввысь. За несколько минут они успевают посеять на земле хаос и панику. Их пытаются поймать лучами прожекторов, но они ускользают от зенитной артиллерии – не успеют навести на них орудие, как они скрываются за облаками.
Альфред – пилот новейшего истребителя-бомбардировщика «Юнкерс», гордости Люфтваффе. Весь день он рассекает небо, пикирует вниз с пронзительным ревом, наводящим больше страха, чем стрекот пулеметов, грохот бомб или рушащихся зданий. Сейчас, после бессонной ночи, он смотрит на небо: оно понемногу светлеет. Альфред закуривает.
На рассвете
Пока он не может дать ответ на этот вопрос. И, насколько известно, этого не знают и в других инстанциях. Наступили тяжелые времена: вермахт прорывается к Кавказу, солдаты увязают на раскисших дорогах, а через несколько недель придет зима и все заметет снегом; земля под ногами становится все более зыбкой, война затягивается, а приказы командования делаются все противоречивее. Альфред думал, что их дивизию пошлют на север для поддержки с воздуха войск, стоящих на пороге Москвы или Ленинграда. Он уже мысленно входил в Северную столицу русских, куда не сумел войти даже Наполеон, но неожиданно они получают приказ отправляться на юг: надо взять под контроль нефтеносные районы Кавказа. Нужно пополнить истощившиеся в войсках запасы топлива – оно необходимо всем: автомобилям, танкам, кораблям, самолетам и подводным лодкам.
«До определенного момента все шло неплохо, – думает Альфред, выбрасывая окурок. – Все полагали, что к концу лета цель будет достигнута, но в последнее время что-то пошло не так. Враг отступает, но он не разгромлен. Сталинград окружен, разрушен бомбардировками, но не сдается. Дойти до нефтяных скважин оказалось не так просто».
А теперь еще и эти проклятые крошки-самолеты. Они усиливают тягостное предчувствие. Пехота с орудиями и тяжелой техникой ежедневно проходит более сорока километров. Когда объявляют привал, солдаты падают в изнеможении, они ждут наступления ночи как дара небес: наконец-то можно вытянуть ноги и немного поспать. Но с наступлением темноты, едва солдаты закрывают глаза, с неба пикируют эти жуткие самолеты и бросают бомбы. И так, с поразительной методичностью, до самого утра.
Каждую ночь после таких налетов санитары подсчитывают убитых и раненых – их множество. Это вносит панику в уставшие войска. Но еще страшнее непонимание – откуда берутся эти самолеты? Откуда этот град бомб, сыплющийся на уставших от бессонных ночей солдат?
Впрочем, Альфред знает нечто, чего не знают другие и что предпочитает замалчивать высшее руководство. Недавно один из этих маленьких самолетов упал. То ли заблудился в тумане, то ли потерял управление – рухнул на землю. Подойдя к обломкам, солдаты увидели в разбитом биплане двух женщин. Они погибли сразу, на месте. Их обыскали в надежде найти хоть какие-то документы, чтобы понять, кто они и к какому авиационному полку приписаны. Но ничего не нашли. Те, кто ими руководил, приняли меры, чтобы в руки врага не попало никаких сведений. Солдаты ушли ни с чем, предоставив хоронить тела местным жителям. Неужели этими едва ли не игрушечными самолетиками, вносящими сумятицу в войска противника, управляют женщины? Неужели это они ночами сеют смерть? Руководство предпочитает не распространять это известие – мужчинам не следует знать, что ужас на них наводят советские девушки, которые сидят за штурвалами маленьких бипланов. Они этого не перенесут. Альфред и сам с трудом это пережил. Неужели это и вправду женщины? Смелые, хорошо обученные и безжалостные? Столь безразличные к опасности? Они
Я хотела познакомиться с кем-нибудь из «ночных ведьм»
Я хотела познакомиться с кем-нибудь из «ночных ведьм». Мне сказали, что одна из них еще здравствует и живет в Москве.
Первая попытка знакомства провалилась – закончилась вежливым и решительным «нет». Встреча оказалась невозможной по очень банальным, но на тот момент непреодолимым причинам: у «ведьмы» не так много свободного времени, да и тот, кто должен был организовать встречу, тоже оказался занят.
Я поняла, что настаивать бессмысленно. Это «нет» исходило от представителя дирекции Музея Великой Отечественной войны, весьма необычного музея.
В просторных залах представлено стрелковое оружие, пушки, снаряды, амуниция, фотографии, документы, знамена, здесь можно увидеть диарамы сражений, петлицы, погоны, ордена и медали под стеклом выставочных стендов, портреты генералов, кинокадры парада Победы на Красной площади, строгий профиль Сталина – здесь сделано все, чтобы отдать дань уважения славной истории. Но тут не только прославляется героический отпор русского народа немецкому нашествию. В этих залах и сегодняшняя Россия – значение победы в той войне для ее судьбы неоценимо, поскольку величие ее прошлого вдохновляет и ее сегодняшний день. Эта потрясающая экспозиция с первого раза произвела на меня сильное впечатление, вызвав массу эмоций, а местами и просто ошеломив.
Представитель дирекции, к которой я обратилась, была влиятельным человеком, она принадлежала, как бы это сказали раньше, к административной номенклатуре и исполняла роль, если можно так выразиться, жрицы исторической памяти. От нее исходили практически все инициативы крупных мероприятий с участием ветеранов Второй мировой войны, которые проводятся и сегодня, поскольку ветеранов в путинской России уважают как ни в какой другой стране. Именно она инициировала большую часть проектов, проводимых в школах и посвященных героизму советских солдат, сражавшихся с немецкими захватчиками. Она же имела самые близкие отношения с «ночными ведьмами», организовывала им встречи с журналистами.
К этому стражу исторической памяти я попала благодаря ветерану Ивану Мартынушкину, одному из первых советских солдат, вошедших в Освенцим. Я брала у него интервью, и совершенно случайно он обмолвился о «ночных ведьмах». От него я узнала о девушках, которые во время войны на маленьких хрупких самолетах ночью атаковали немцев и наводили на них такой страх, что заслужили прозвище Nachthexen. Когда он рассказывал мне об этом, видимо, на моем лице отразились такие удивление и интерес, что ветеран тут же добавил: если у меня есть желание, я могу познакомиться с кем-нибудь из них. Он направил меня к нужному человеку. Но что-то здесь не сработало.
Моя подруга Элеонора старалась меня утешить: не стоит падать духом от этого «нет». Она утверждала, что тут сработал старый советский рефлекс, едва ли не вошедший в кровь и плоть русского национального характера. Но если не унывать и сохранять доброжелательность, настаивала Элеонора, русские обычно меняются – становятся любезными, дружелюбными и готовыми к сотрудничеству. Если настойчиво идти к своей цели, то так или иначе мы увидимся с «ведьмами».
Разумеется, Элеонора оказалась права, впрочем, я и не собиралась отступать. Наоборот, после первого отказа, мое любопытство по отношению к этим отважным загадочным женщинам только возросло, как растет интерес к любому запретному плоду. Если солдаты вермахта, занявшие большую часть европейской России, подступившие к Москве и Ленинграду, зажавшие в тиски Сталинград и разорившие Кавказ, боялись молодых девушек, управлявших легкими фанерными самолетами, то эти женщины действительно должны быть необыкновенными. Познакомиться хотя бы с одной из них – огромная удача.