В боях и походах

Шорников Александр Борисович

Никитин вдруг заметил, что Накса который недавно казался изрядно пьяным, как-то вдруг сразу протрезвел. Куда то исчезла вдруг показная болтливость и радушие,каждый расхваливал свой товар и стремился снизить цену на чужой товар. После получаса торгов землянин выбил из Наксы все, что ему было необходимо, денежное довольствие, продукты для наёмников и другие необходимые им припасы.

Когда высокие договаривающие стороны пришли к согласию, сановник успел несколько раз вытереть своё толстое лицо полотенцем и выпить ещё три кубка вина, а слуги, привлечённые воплями хозяина в процессе торгов,

временами мельком заглядывали в комнату. Наконец каждый из спорщиков положил свои правые руки на плечо собеседнику, и поклялись своими богами в нерушимости договора.

– Уф, капитан ты меня утомил, давно я так не спорил!
– утомлённо проворчал Накса, которого явившееся слуги принялись обмахивали большими опахалами - Ты торгуешься как настоящий нинх!. Жаль, что тебе не понравилась моя девочка. Подумай, время у тебя ещё есть.

Никитин обещал подумать, на этом собеседники и расстались. Старый слуга проводил Сергея до дверей и долго раскланивался вслед.

– Интересно почему этот Государственный Раб, проговорился насчёт золота?.
– раздумывал он шагая по длинным коридорам.

Что-то ему вдруг всё это перестало нравиться. С одной стороны, этот Накса, не врал, специфических сполохов на ауре собеседника не было, значит, он говорил правду или... или то, что казалось ему правдой. Одно было ясно - что в степи им придётся нелегко, но идти им всё равно придётся.

Офицеры встретили своего капитана радостными пьяными воплями, особенно радовался сотник, который чувствовалось, не раз успел приложиться к заветному стаканчику. Правда, все его орлы твёрдо стояли на ногах, и рвался обратно в отряд.

Стемнело. Один из телохранителей Наксы стоящих у двери, проводил их отряд до ворот, где их с кислыми усмешками встретили рядовые. Ребят, правда сытно накормили, но вина так и не предложили. Видимо здесь оно полагалось только для старшего комсостава.

Знакомый офицер рявкнул на стражников, те торопливо сняли брус и, поднапрягшись со скипом, открыли одну из створок ворот. Вторая половинка так и осталась на своём месте. Любезно кивнув офицеру, который кисло, кивнул ему в ответ, Никитин со своим маленьким отрядом двинулись к своему временному убежищу, чьи гостеприимные огни тускло горели невдалеке.

Глава 4.

После аудиенции с владыкой Белого Трона Небес прошла уже неделя, а приказа выступать всё ещё не было. Правда, жаловаться особо было не на что. Продовольствие привозили исправно, часть денег помимо подъёмных тоже выплатили. А что боевых действий пока нет, так это к лучшему.

Никитин выглянул из узкого окна. Позади дома стояли стройные ряды палаток. Сейчас эти палатки стояли пустыми, все наёмники тренировались на наскоро оборудованной площадке, вблизи особняка.

Арбалетчики деловито нашпиговывали стрелами мишени в глубине владений прекрасной хозяйки, позже на этой позиции их сменяли метатели копий и топоров. Сергей не хотел, чтобы это его секретное оружие, которое помогало им почти бескровно одержать

впечатляющие победы, привлекло внимание местных оружейников.

Он предпочитал пока особо не демонстрировать его широкой публике. Правда, слухи об их колдовском оружии ходили уже давно ещё с той поры как он, и его дружинники разбили "красноруких" и отряд Молота. Да и здесь в Висс-ано они уже успели хорошо "засветится" когда отбивали атаки восставших.

Все его бойцы знали, что следует отвечать если кто будет интересоваться- мол у нас много опытных лучников с хорошими луками они и косят врагов, успевай только стрелы подтаскивать. Лучников у него в отряде действительно набиралось десятка два-три, для них специально, месяца два назад, изготовили клеёные луки, и они важно расхаживали с ними по стене, демонстрируя всем привычное здесь оружие.

Так что арбалетчики стреляли из своего оружия только здесь за домом, подальше от чужих глаз. Тяжёлые арбалеты, пришедшие на смену лёгким, уже довольно прочно вошли в быт его отряда. Правда, офицеры ворчали, что их очень тяжело стало натягивать, если лёгкий ещё можно было натянуть руками, не особо напрягаясь, то тяжёлый натягивался с большим трудом, и это вело к падению скорострельности.

Никитин отметал все эти возражения сотников и десятников. Поскольку в этой компании им предстояло сражение с кочевниками, у которых возможно наличие мощных и дальнобойных луков, то от лёгких арбалетов будет мало толку.

Ну, в самом деле, зачем он нужен, если кочевники способны будут посылать свои стрелы с двухсот шагов, а лёгкий арбалет бил только на сто, от силы. Зато тяжёлый мог легко метнуть болт и на триста шагов.

К этому времени Никитин несколько перетасовал своё войско. Часть бойцов - человек двести стали чистыми арбалетчиками, те, кому арбалет давался хуже, тех больше натаскивали как тяжёлых пехотинцев. В фургонах хранилось ещё двести тяжёлых арбалетов, и сотня лёгких, которые, в критической ситуации, можно было быстро раздать пехотинцам.

Вместе с ветеранами, с которыми он сражался под Хебо в их отряд влилось после этого, ещё двести новичков, и десятники и сотники прилагали все силы что бы они вписались в его отряд.

Никитин подошёл поближе к арбалетчикам, чтобы посмотреть результаты стрельбы. Щиты были отставлены шагов на двести, но результаты были хорошие - почти все попадали в ростовую мишень.

Как всегда, лучше всех стрелял Бычок, его радостный рёв после каждого удачного попадания в центр мишени, был хорошо слышен отсюда. Талант!. Полюбовавшись, ещё немного на арбалетчиков, землянин, не торопясь, направился к воротам, в которые как раз въезжала очередная телега с продовольствием поставляемое Наксой.

Сергей пропустил телегу и, пошел дальше, стражи у ворот вытянулись, и отдали салют, он отсалютовал им в ответ и вышел из ворот.

На уже вытоптанной лужайке, ближе к обрыву, бойцы под предводительством десятников и сотников учились быстро перестраивать ряды по звуковому сигналу. Сергей остановился и стал наблюдать за построением. Со стены крепости несколько богато одетых гвардейцев, тоже наблюдали за их манипуляциями. Завидев командира, десятники стали быстрее носится и громче орать на провинившихся.