В боях рожденная...
Шрифт:
— Только там, — он указал Кульневу на горящий дом, — там пройти можно… Но сильно обстреливают минами.
В этом здании трудно было найти стену, бревно, подпорку, стропило, которые не были бы охвачены пламенем, в склад то и дело ударяла мина или снаряд. Не желая оставлять здесь для обороны солдат, которые не выдержали бы этой страшной жары, противник держал здание склада под губительным, методическим обстрелом. Но гвардейцы поднялись и вошли в пылающее здание.
В удушливом дыму, через который то и дело пробивались языки пламени, они прошли через склады и выбрались на берег. Посмотрели при свете на себя и
Впереди был враг, позади пылающие, простреливаемые здания, а слева на фоне огромного пожара темнели опоры и стальные переплеты Имперского моста — моста, который им предстояло спасти.
Ластовский и Золкин пошли чуть назад, к предполагаемым минным заграждениям, четыре разведчика двинулись прямо к мосту. Дорогу им неожиданно преградила колонна «тигров», переправляющихся на противоположный берег.
Борисов с гранатой рванулся было вперед.
— Отставить! — тихо скомандовал ему Кульнев: единственный выстрел или разрыв гранаты здесь, во вражеском тылу, мог испортить все дело. Он решил: пока идут «тигры», противник не будет обстреливать дорогу, и этим надо воспользоваться.
— За мной!
Вслед за танками врага они пробрались к самому маету и здесь разделились на две группы: Кульнев и Москальчук пошли налево, Минин и Борисов — направо. Из темноты ночи огромной металлической громадой встал перед ними Имперский мост.
— Ширина метров тридцать, — прикинул на глаз Кульнев.
Под мостом взад и вперед ходил часовой. Под его ногами поскрипывал щебень. Разведчики притаились. Часовой шел прямо на них, потом повернулся, показав узкую спину, обтянутую грязно-зеленым сукном. Кульнев прыгнул на гитлеровца сзади, свалил его и заткнул кляпом рот. Вдвоем они потащили гитлеровца к воде (стрелять нельзя) и окунули головой в Дунай.
Враг давно подготовил мост к взрыву: у каждой опоры лежали ящики взрывчатки, на каждой крестовине — толовые или пироксилиновые шашки. Все это было соединено толстым кабелем, к отдельному заряду — отдельная линия. В любую секунду мог быть пущен ток.
Нельзя было терять ни минуты. Работа оказалась нелегкой. Левой рукой приходилось держаться за балки, переползая под мостом метр за метром, а правой шарить, отыскивая заряды.
Специальных инструментов не было: крепления резали острыми ножами, а потом под грохот разрывов снарядов и мин сбрасывали ящики с пироксилином и толом в черневшую далеко внизу воду Дуная.
За несколько часов гвардейцы обезвредили около 20 ящиков взрывчатки. Перед рассветом по договоренности они встретились у начала моста, на западном берегу, а на восточном — еще по-прежнему сидели фашисты… Но их судьба уже была решена…
Мост гитлеровцы взорвать не смогли, и утром по нему устремились на врага наши танки, артиллерия, пехота.
Четырем разведчикам: гвардии старшему сержанту Андрею Митрофановичу Кульневу, гвардии старшине Федору Ивановичу Минину, гвардии рядовым Григорию Мартыновичу Москальчуку и Николаю Денисовичу Борисову и двум саперам — гвардии старшему сержанту Максиму Ануфриевичу Ластовскому и гвардии ефрейтору Андрею Матвеевичу Золкину за этот подвиг было присвоено звание Героя Советского Союза.
Освобождая квартал за кварталом громадного города, гвардейцы
13 апреля было днем завершающих боев в Вене. Вечером мы слушали приказ Верховного Главнокомандующего № 334:
«Войска 3-го Украинского фронта при содействии войск 2-го Украинского фронта после упорных уличных боев сегодня, 13 апреля, овладели столицей Австрии городом Вена — стратегически важным узлом обороны немцев, прикрывающим пути к южным районам Германии.
В ходе боев за подступы к Вене и за город Вену с 16 марта по 13 апреля войска фронта разгромили одиннадцать танковых дивизий немцев, в том числе 6-ю танковую армию СС, взяли в плен более 130 000 солдат и офицеров противника, уничтожили и захватили 1345 танков и самоходных орудий, 2250 полевых орудий и много другого военного имущества».
Седьмой раз за три с половиной месяца Верховный Главнокомандующий объявлял гвардейцам соединения благодарность за отличные боевые действия. 24 залпами из 324 орудий вечером 13 апреля салютовала им Москва.
Утром следующего дня гвардейцы-победители четким строем шли по венским улицам. Они смотрели на разрушенный фашистами город. Многие здания были взорваны, был подожжен замечательный памятник зодчества, имеющий 800-летнюю историю, собор святого Стефана, нежно именуемый Старым Стеффелем.
За мужество и отвагу в боях за Вену многие гвардейцы соединения были награждены орденами и медалями.
1-й гвардейский орденов Ленина и Кутузова механизированный корпус и 1-я гвардейская Краснознаменная ордена Суворова бригада получили почетные наименования Венских.
Орденом Суворова II степени была награждена 2-я гвардейская ордена Кутузова механизированная бригада.
Исторический формуляр соединения свидетельствует: за 26 суток наступления — с 19 марта по 13 апреля 1945 года — гвардейцы истребили и взяли в плен более 25 тыс. солдат и офицеров противника, захватили и уничтожили 264 немецких танка и самоходных орудия, 210 бронемашин и бронетранспортеров, 552 автомашины, много орудий, минометов, пулеметов, склады боеприпасов, продовольствия и другого военного имущества.
Под весенним апрельским солнцем мирная жизнь в Вене восстанавливалась быстро. Казалось, сразу, как только прогремел на ее улицах последний выстрел, зазеленели парки и бульвары Старого города и по всему кольцу Ринга, вокруг знаменитого Щёнбрунна и в южной части Пратера. Кое-где еще советские воины вылавливали попрятавшихся в подвалах и на чердаках эсэсовцев, а венские улицы были уже полны народа.
На площади Прат Штер стояли советские танки — обгорелая краска, вмятины от фашистских болванок на броне, иссеченные осколками снарядов гусеницы. Белобрысый танкист в синем, пропахшем порохом комбинезоне, растягивая меха тульской трехрядки, играл вальсы Штрауса. А рядом кружились пары: пехотинцы и сменившиеся с дежурства девушки — регулировщицы, артиллеристы и связистки, танкисты и переводчицы разведотделов… На тротуарах толпились венцы, многие улыбались, с любопытством разглядывали советских воинов. Уже первые встречи с освободителями не оставляли камня на камне от вымыслов о Красной Армии гитлеровской пропаганды…