В центре ГУМа, у фонтана...
Шрифт:
— Стой! — сурово закричал сторож. — Ты кто таков?
При виде сторожа неизвестный молча побежал, но, быстро остановившись, хлопнул себя по лбу:
— Что же это я? Забыл совсем… Да ты знаешь, кто я? Я ваш новый завклубом! И ты ко мне не сметь! И если что, то попробуй только! Я тебя знаешь! Я уволю! Ты со мной не очень! Меня лично… Сам! Вот я тебя!
Напуганный грозным начальством, сторож спасся бегством.
И развернул новый завклубом громадную культурно-просветительную работу. Первым делом завесил он окна своей совхозной квартиры клубным занавесом. По вечерам поднимался
— С любым начальством на дружеской ноге. Ага. С артистами разными знаком… со Штирлицем… С Никулиным. Бывало, как в буру с ним засядем! А то еще кореш у меня был. Васька Клещ. Тот еще артист был! Да я в грамотах с головы до ног. В камерном… этом… хоре пел. Гм… и консерваторию закончил. Да я… Да мне… Да я всех тут… живо приструню… если захочу. Я шутить не люблю…
Потом занавес на его окне, шурша, опускался, и начиналась закулисная жизнь. А поутру, сунув в мешок пару новых мужских костюмов для хора по цене 134 рубля каждый, завклубом отправлялся с ними на базар, где не чинясь продавал всего по червонцу за штуку. Как видим, алчность не была свойственна данному работнику культуры.
Но быстро утекли деньги сквозь нетвердые пальцы клубного аса. И вновь пришлось ему тащить на базар остальные костюмы вкупе с фотоаппаратом «Зенит».
Проводив изумленным взглядом своего нагруженного клубным имуществом заведующего, работники сельсовета кинулись звонить в отдел культуры исполкома.
— Караул! Незаконное дело! Буквально грабят клуб!
— Спокойно! — ответили в отделе культуры. — Мы это дело сейчас узаконим.
И на другой день официальным актом клубное имущество на сумму 4155 руб. было передано Татьеву А. С.
Тут уж завклубом оживился! Кончилась неразбериха с ценами. Теперь у него в руках была бумажка, где было твердо обозначено, сколько и чего имеется и сколько стоит. Например, телевизор — 220 руб., головной убор Снегурочки — 3 руб. 62 коп. и т. д.
В общем, жизнь Татьева в искусстве заметно улучшилась. Ввиду крепко наставшей весны головной убор Снегурочки был признан неактуальным и обменен на бутылку беленькой. На рынок утек и другой театральный реквизит, хранивший былую славу артистов самодеятельности. Короче говоря, всего товару было продано на 758 рублей. Резко кинувшаяся было к очагу культуры совхозная молодежь с опаской отступила. Происходило что-то вроде не то…
А в это время в исполкоме шло заседание. Из-за закрытых дверей доносились упоительные слова:
— … как никогда улучшили… обратили особое внимание… приняли необходимые меры… активно способствуем…
Все находились в чудном деловом настроении. И, конечно же, не ведал тов. Г. П. Мумин, допустивший такое отменное ротозейство при подборе кадров, что за его протеже Татьевым уже пришли. И что не на подмостках клубной сцены выступает сейчас новый завклубом, а в КПЗ в роли подследственного.
Хотя, казалось бы, не попасть в эту уголовную историю было просто. Попросить бы у Татьева документы. А поскольку должность материально ответственная — навести справки и посущественней. Да прислушаться бы к вышеупомянутому
Итак, мирно заседал Герасим Петрович сотоварищи, покуда не переполошил всех молодой сотрудник, появившись в дверях.
— Должен сообщить вам пренеприятное известие!
— К нам едет ревизор? — спросили все.
— Да какой там ревизор?!
— Тогда что же?
— А то, что наш новый заведующий Старкинским сельским клубом Татьев Андрей Сергеевич, по образованию недоучившийся сантехник, четырежды судимый за кражи личного и государственного имущества, за мошенничество и подделку документов, страдающий хроническим алкоголизмом II стадии с явлениями деградации личности, арестован за кражу клубного имущества и мы все вызываемся свидетелями в суд.
Произнесенные слова поражают, как громом, всех. Звук изумления единодушно излетает из уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении.
НЕМАЯ СЦЕНА
ДЕБЮССИ СЛЕЗАМ НЕ ВЕРИТ
Сценарий бойкого, разноцветного, улыбчатого,
нарядного, выходного, славного, двухсерийного.
СЕРИЯ ПЕРВАЯ
Уютные покои фабричного общежития. В дверях консьержки, на окнах жардиньерки, на столах бонбоньерки. За столом три героини: Глаша, Маша и Даша.
ДАША (смазливая, разбитная, расстегивая кофточку, настойчиво):
— Жить надо лучше… жить надо веселее…
ГЛАША (честная и правдивая, стыдливо снимая чулок, испуганно):
— Тю…
Маша, не вмешиваясь в разговор, стирает.
Обычные праздничные, радостные, счастливые фабричные будни. Героини уверенной поступью шагают на смену. Внезапно у проходной их останавливает молодой неприятный хлыщ Серж с наглыми, распутными глазами. Серж из сомнительной семейки (папа профессор, мама архитектор), поэтому держится вызывающе. Происходит знакомство. При этом Глаша выдает себя за английскую королеву, а Даша за чайник. Серж называется сотрудником толстого литературного журнала и зазывает девушек в кино.
— Пошли! — соглашается легкомысленная Даша.