В центре кассетного скандала. Рассказ очевидца

Цвиль Владимир

Несмотря на клятвенные обещания не конкурировать с «Нью-Йорк таймс», Крушельницкий таки сумел проинтервьюировать Мельниченко. Так майор еще раз появился в эфире украинской «Свободы». Правда, на этот раз уже в записи. Мыкола заявил радиослушателям:

“Я не обращался ни к одной стране с просьбой о политическом убежище, потому что считаю, что все таки ситуация в Украине должна изменится к лучшему и Кучма должен уйти. А к власти должны прийти демократические силы. Почему я должен просить политического убежища, кого я должен бояться – Кучму? Пусть он меня боится. Если

я попрошу о политическом убежище в какой-то стране, то это сразу же вызовет неправильную реакцию”.

Однако для западной публики журналисты выдавали прямо противоположную информацию. В своей статье от 28 февраля 2001 года в газете «Дейли Телеграф» Крушельницкий писал:

“Сейчас Мельниченко признаёт, что он обеспокоен за свою семью. Он думает, что нужно три месяца, чтобы расшифровать все записи. “Мне нужна защита”, – говорит он – “я доверяю Британии, и был бы в безопасности там”.

Публикации Тайлера и Крушельницкого были частью кампании, призванной привлечь внимание к судьбе Мельниченко на Западе. Параллельно журналисты проводили переговоры с официальными представителями США и Великобритании. Конкретные предложения не заставили себя долго ждать.

“2 марта 2001 г.

П.Тайлер – М.Мельниченко

Посольство США послало мне имя и номер телефона человека, с которым вы можете контактировать, если хотите обсудить ваш легальный статус. Кто-то звонил Володе с этой информацией?”

“2 марта 2001 г.

П.Тайлер – В.Цвилю

Я надеюсь, что вы получили телефонный звонок с именем человека из посольства США, чтобы Мыкола мог позвонить, если он хочет обсудить его статус”.

Крушельницкий, в свою очередь, договорился, что в британском посольстве в Праге звонка Мыколы тоже будет ждать специальный человек. Об этом в письме на имя Мельниченко сообщала Ирина Халупа. Она подчеркнула, что в Лондоне очень заинтересованы в оказании помощи майору.

“2 марта 2001 г.

И.Халупа – М.Мельниченко

Привет Вам! Аскольд звонил в Лондоне, и, соответственно, они очень заинтересованы вам посодействовать и как-то вас обеспечить.

Свяжитесь с британским посольством в Праге. Телефон [phone] между 10 и 12 часами утром. Трубку возьмет оператор, вам нужно будет попросить пани Юдит Гарднер. Она в курсе и будет ждать вашего звонка. Пани Гарднер работала в киевском посольстве, она владеет украинским или русским и будет ждать вашего звонка. Аскольд вернется из Праги в воскресенье. Если вам потребуется его помощь, свяжитесь с ним по е-майл [email protected] или звоните по мобильному 0606 551 066. Приветствую вас сердечно и желаю успехов и хорошего настроения. Ирина.

Забыла вам в первом сообщении сказать, что, звоня в британское посольство нужно использовать фамилию Остапенко. Так договорился Аскольд. Извиняюсь за рассеянность, переживаю и очень устала. Салют, Ирина”.

Таким

образом, у Мыколы оказалось сразу два варианта: обращаться за убежищем к США или Великобритании. Болданюк не вмешивался в происходящее и предоставил право выбора самому Мельниченко. При этом мой друг настаивал лишь на том, чтобы Мыкола, наконец, определился с планами на будущее. Болданюк подчеркивал: нужно оставить все иллюзии и понимать, что он никогда уже не вернется в Украину.

Первоначально Мыкола склонялся к тому, чтобы уехать в Великобританию. Все-таки, рассуждал он, это – Европа и оттуда будет относительно недалеко до Украины. Однако, пообщавшись с англичанами, он отказался от первоначального намерения. Что смутило майора, мне не известно. После этого Мыкола выбрал Америку. Это случилось уже после того, как Патрик Тайлер провел все предварительные переговоры. Приняв такое решение, Мельниченко обратился к журналисту с официальным заявлением:

“7 марта 2001 г.

М.Мельниченко – П.Тайлеру

Уважаемый Патрик!

В связи с тем, что результаты экспертизы и политическая ситуация на Украине не дают мне надежду на скорое возвращение на Родину, а товарищи с украинской стороны не решили мой вопрос (человек, который должен был привезти выездные документы не вышел на связь, и я остался без документов и в нелегальном статусе), поэтому я прошу Вашей помощи. Прошу провести Вас переговоры с компетентными людьми заокеанской стороны о возможности пребывания меня и моей семьи в вашей стране в легальном положении, позволяющем работать и учиться и обеспечение нашей безопасности. Прошу чтобы данная акция не получила огласки во избежание нежелательного политического резонанса на Украине.

С уважением, Мельниченко Н.И.”

Однако для того, чтобы предпринять конкретные шаги в этом направлении, Мельниченко требовались документы. Паспортов у них с Лилей по-прежнему не было – они оставались в Киеве у социалистов.

Глава 2. Детектор лжи.

Вместо того чтобы реально уяснить свое положение и искать из него выход, Мельниченко продолжал жить иллюзиями. Он напоминал утопающего, который, спасаясь, хватается за соломинку. Мыколе по-прежнему казалось, что какие-то специальные процедуры могут подтвердить его правоту и заставить Кучму уйти в отставку. Поначалу он рассчитывал, что ему поможет экспертиза записей в Вене. Потом, начал требовать у нас с Болданюком организовать ему самому проверку на детекторе лжи.

Еще в Чехии я заметил одну характерную черту Мыколы. Если он вбил себе что-то в голову – бороться с этим было практически невозможно.

Желание подвергнуть себя тесту на детекторе лжи появилось у Мельниченко давно. Я даже не знаю, кто подсунул ему это идею. Изначально майор очень слабо представлял себе эту процедуру. Тем не менее, он выставлял ее в качестве условия для встреч с западными журналистами. Договариваясь с Патриком Тайлером, он потребовал, чтобы корреспондент привез ему детектор лжи.