В центре кассетного скандала. Рассказ очевидца
Шрифт:
На следующий день украинский МИД распространил свой пресс-релиз. В нем говорилось, что США приютили у себя Мельниченко – человека, в отношении которого Генпрокуратура Украины ведет уголовное дело по поводу превышения служебных полномочий и разглашения государственной тайны. Решение властей США было расценено как крайне недружественный акт по отношению к Украине.
Об этом сенсационном событии немедленно заговорили средства массовой информации.
О предоставлении майору убежища в США я узнал из «Украинской Правды». Это было на Пасху – в воскресенье, 15 апреля 2001 года. Я был в Мюнхене. Возвращаясь с праздничной
Именно в эту минуту позвонил на мобильный Верховский:
– Христос Воскрес! – поприветствовал его я.
– Ну что, Владимир Иванович, добились, наконец, своего? – заявил он в ответ серьезным голосом.
– Во-первых, сегодня большой праздник, – напомнил я, – А во-вторых, если вы считаете, что я лично уговорил Госдепартамент США, то мне приятно, что вы столь высоко цените мою персону. А если честно, то я очень рад, что нам уже не нужно отвечать за него.
Дальше Верховский разъяснил мне, какие негативные последствия для Украины принесет отъезд майора в Америку.
СБУ занимало тогда очень интересную позицию: их ничто не устраивало. Они не могли возвратить Мельниченко в Украину и, в то же время, были недовольны тем, что он летит в США.
Оптимальным развитием событий для них стало бы, если бы Мельниченко с его записями засыпало где-то в Татрах снегом. И чтобы все на этом закончилось. Это мы с Болданюком поняли давно.
Мороз тоже придерживался подобного мнения. Однажды, в разговоре со мной он проговорился:
– Думаю, Владимир Иванович, что Мельниченко уже сделал свое дело.
– В смысле? – не понял я, – Он что, вам больше не нужен?
– Было бы лучше, если бы он не вмешивался в политику.
– То есть – вас устроит, если его не станет? – продолжал уточнять я.
– Ну, воспитание и мораль не дают мне права даже предполагать такое.
Это был социалистический гуманизм в сочетании с сугубо прагматическим материализмом. В Бога Мороз не верил.
Мельниченко был ему совершенно не нужен. Интересовали только его записи. Идеальным вариантом для социалистов было бы, если бы Мельниченко вдруг не стало. Соответственно, в этом можно было бы обвинить власть. А его записями в дальнейшем распоряжаться самостоятельно, из штаб-квартиры на Воровского.
Интересно, что решение предоставить Мельниченко убежище в США, было принято еще в то время, когда он находился в Чехии. Оно застало Мыколу, Лилю и Лесю по дороге из Остравы в Прагу.
Спустя несколько дней после первого неудачного посещения Праги, Болданюк опять повез майора в американское посольство. На этот раз сам Мельниченко убедил его, что вопрос о предоставлении им с Лилей убежища в США решен. Это ему пообещал лично глава Радио «Свобода» Роман Купчинский. Поэтому Мельниченко собрал все свои вещи и выехал в Прагу вместе с женой и дочерью.
Прощание Мельниченко с Болданюком, так много сделавшим для него, состоялось на окраине чешской столицы. Там, на какой-то автозаправке их встретили на своем «Мерседесе» Роман Купчинский и Александр Народецкий. Журналисты пересадили Мыколу, Лилю и Лесю в свою машину, перегрузили их багаж. С этой минуты Болданюк не видел Мельниченко почти три года – до
Свою последнюю ночь в Европе Мельниченко провел в резиденции посла США в Чехии – она в тот момент пустовала. На следующее утро Мыкола, Лиля и Леся улетели в Америку. По дороге в аэропорт их уже сопровождали американские морские пехотинцы – охрана посольства США.
Глава 2. Моравская сказка
О том, что не только Александр Мороз, но и Евгений Марчук давно знали о ведущемся прослушивании кабинета президента, Мельниченко признался еще в Чехии. Тогда у Мыколы случались минуты откровения, и он делился воспоминаниями с Болданюком и Иванкой. Майор рассказывал, что на первых порах поставлял свою информацию Марчуку и лишь после выборов 1999 года стал сотрудничать с Морозом. Кроме того, Мыкола упоминал о своих знакомых в Киеве, которые помогали ему работать над записями.
Выехав за границу, Мыкола и Лиля в один день потеряли всех своих друзей и знакомых. После этого, самыми близкими людьми для них стали Иванка и Болданюк. Они искренне старались поддержать своих гостей, понимая как нелегко им сейчас.
По вечерам, когда маленькая Леся засыпала, а майор устав сидеть в наушниках за компьютером, отдыхал, Иванка и Болданюк приходили в гости к семье Мельниченко. Они собирались на маленькой кухне, и пили чай при свечах (в целях безопасности). О насущных проблемах старались не говорить. Во время чаепития Лиля молчала, а Мыкола, удовлетворяя любопытство Болданюка и Иванки, рассказывал о своей нелегкой судьбе. При этом он загадочно улыбался и был похож на дедушку, рассказывающего сказку детям. Это была моравская сказка от Мыколы Мельниченко.
Сложно сказать, сколько в откровениях Мыколы было правды, а сколько выдумки. Он часто путался в своих объяснениях и противоречил сам себе. Иногда он говорил, что делал свои записи диктофоном из-под дивана, иногда намекал, что использовал более сложную аппаратуру. Временами упоминал о своих сообщниках, а временами подчеркивал, что работал один. Порой заявлял, что принимал решения самостоятельно, порой признавал, что советовался с друзьями.
О начальном периоде прослушивания президента Мельниченко упоминал скупо. Он лишь намекал, что давным-давно, еще во времена премьера Павла Лазаренко была поставлена задача: организовать прослушивание кабинета президента Украины. Мыкола не уточнял, был ли это официальный приказ, исходящий от руководства Управления госохраны или СБУ, или же чья-то незаконная инициатива. Эксперимент прошел успешно, однако со временем, по каким-то причинам его прекратили.
А потом, якобы, никто не хотел этим заниматься. Хотя техническая возможность осуществлять запись разговоров в главном кабинете страны осталась. И через некоторое время об этом донесли Марчуку.
На этом месте Мыкола обычно запинался. Было не ясно, кто именно принял такое решение, и кто конкретно ходил к Марчуку. По главной версии, это был сам Мельниченко.
Еще раньше, убедившись в том, что Кучма – бандит, майор начал самостоятельно записывать его преступные разговоры. Одновременно Мыкола искал себе надежного союзника среди политиков. После того, как Украину покинул Лазаренко, наиболее серьезным из оппонентов президента ему показался Евгений Марчук. Майор знал, что Кучма больше всего его ненавидел и боялся.