В чём дело, Полли?
Шрифт:
Я поставила на стол содержимое разноса и, пожелав приятного аппетита, поспешила скрыться. Мишель не произнёс ни слова, да этого и не требовалось, чтобы понять, что он в ярости. От одного его взгляда я ощутила следы невидимой бензопилы на своей спине. Неприятное ощущение. Очень.
За обедом миссис Беккер снова напомнила, что нужно подписать какие-то бумаги. Поэтому я дождалась, пока Мишель вернётся в кабинет и поднялась следом. Я постучала и тут же вошла. Кабинет управляющего был не таким большим, как я его представляла. И в целом выглядел просто: темно-зелёные обои, красные шторы, несколько
– В чём дело, Полли? Не робей, присаживайся, – безучастно произнёс он, не поднимая глаз.
Тогда я ещё не знала, что это часть игры. Его игры. Игры, в которую он играл мастерски. Любимой игры. Игры под названием: «Сорви с меня маску». Я намного позже узнаю, что, сорвав одну маску с Мишеля, ты непременно натыкаешься на другую. Третью, четвёртую, пятую… А оголив лицо, жалеешь об этом, ведь его сущность оказывается более пугающей, чем любая маска.
Я уселась в кресло напротив стола и стала ждать. Мишель бесконечно перелистывал какую-то папку, хмурил брови, словно у него что-то не сходится, открывал другую и вычитывал что-то уже там. Затем он задумчиво чесал подбородок, протирал очки и с ещё более озабоченным видом доставал другую папку из ящика стола и погружался уже в неё. Когда наконец он собрал все бумаги и убрал их в стол, я решила, что сейчас он займётся мной. Вместо этого он поставил на стол графин, налил в бокал воду и не стал её пить. Он снова повозился с какой-то папкой, угрюмо сверил часы и лишь после этого посмотрел на меня. От этих монотонных движений я как-то потеряла бдительность, поэтому слегка вздрогнула, когда он начал говорить.
– Так в чём же дело, Полли? – Моя растерянность явно принесла ему удовольствие, он ехидно усмехнулся и положил подбородок на сплетённые в замке руки.
– Не понимаю вас.
– Миссис Беккер очень просила поговорить с тобой. Она думает, что ты слишком легкомысленно относишься к этой работе.
– Со всем уважением, но нельзя же так придираться из-за того, что я не влилась в работу с первого дня.
– Я попытался донести до неё примерно то же самое, но она любит, чтобы всё было идеально.
– Я заметила.
Я ёрзала в кресле, чувствуя себя ничтожной. Словно снова попала в школу и сейчас меня будет отчитывать директор, а потом вызовет в школу Надю. До меня начинало доходить, что весь этот цирк с перебиранием документов он устроил, чтобы заставить меня нервничать, обезоружить, вымотать, проще говоря – наказать. Наказать не по просьбе экономки. Было что-то ещё.
– Линда очень заинтересовалась тобой, – произнёс он, сделавшись каким-то мрачным. – Почему?
Я помотала головой, хотя знала ответ и даже прокручивала его в голове, ожидая, что вот-вот Мишель сам произнесёт его вслух.
– Потому что ты, проигнорировав все указания, трепалась с ней, как со старой знакомой.
– Но она сама начала разговор. Что мне было делать? Игнорировать?
– Я могу понять, что ты ещё не освоилась, а Линда оказалась на редкость болтливой. – Он снял очки и вытянулся вперёд. – Но впредь постарайся
– Я вас поняла, Мишель.
– Что ж, если мы друг друга поняли, тогда перейдём к делу.
Он открыл свой треклятый ящик и не глядя достал из него какие-то бумаги.
– Подпиши.
– Что это?
– Соглашение о неразглашении конфиденциальной информации и отказ от претензий в случае травм.
– Это обязательно?
– Можешь не сомневаться. Абсолютно типовой документ, не беспокойся.
Он протянул ручку и с нескрываемым любопытством уставился на меня. Я расписалась на шершавой бумаге, поражаясь про себя, как послушно это делаю. Странным образом Мишель умел давить и гипнотизировать одним лишь своим присутствием.
– Замечательно. Полагаю, Полли, ты можешь вернуться к своим обязанностям.
С этими словами он подошёл к сейфу, положил туда подписанные мной документы и вытащил другую стопку бумаг. Глаза выхватили жирную титульную строку. «Люси Брекк» – прочитала я. Мишель брезгливо повертел стопку в руках, и выбросил в урну, разорвав перед этим листочки на несколько частей.
– Ты ещё здесь?
– Я хотела спросить…
– Спрашивай.
Ничего я не хотела у него спрашивать. Более того, мне бы хотелось как можно реже разговаривать с этим типом. Поэтому ляпнула первое, что взбрело мне в голову, чтобы он не подумал, будто я специально подсматривала. Хоть это и было так.
– Для чего здесь такой строгий комендантский час, во время которого даже отключают электричество?
– В целях экономии, разумеется. Я отключаю на ночь только осветительные приборы, а не всё электричество. Ты удивишься, как часто кто-то забывает выключать торшеры или лампы. Это расточительство. Соответственно, никому не следует бродить по дому в темноте. У тебя с этим какие-то проблемы?
– Нет, чистое любопытство.
– Любопытство… – задумчиво протянул Мишель, смотря на меня сквозь стакан с водой.
– Я пойду…
После обеда мы с Питером поменяли шторы в гостиной на свежевыстиранные, а Аня отнесла старые в прачечную. На каких-то десять минут комната заполнилась ароматом цитрусовой свежести и засияла. Но шторы быстро впитали в себя затхлость и лавандовый дымок, и всё стало по-прежнему.
– Привыкнешь, – подмигнул Питер, заметив мой сморщенный нос.
– Звучит обречённо.
– Это ты слышишь обречённо. А звучит нормально.
– Даже спорить не стану. Послушай, Пит… Ты не знаешь, кто такая Люси Брекк?
Питер, до этого пребывавший в хорошем настроении, как-то осел и принялся суетливо сворачивать провод отпаривателя для штор.
– Мы же ещё не закончили. Ты куда?
– Мне… Там с фасада рама покосилась, миссис Беккер просила посмотреть. Справишься тут сама?
– Что-то не так?
– Полли, вечером поговорим, идёт?
– Вечером?
– Да, в девять мы с Аней будем играть в карты у камина. Приходи тоже. – Он спешно выбежал из гостиной
Шустрый, крепкий парень превратился в напуганного глупой страшилкой школьника, при упоминании лишь одного имени. А ведь он пробыл здесь не так уж и долго. Нужно бы узнать, сколько уже здесь работает Аня.