В чём измеряется нежность?
Шрифт:
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3482
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== Часть V ==========
Как и всегда, Коннор пробудился, когда весь дом ещё крепко спал. Утренние лучи струились по тонким яблоневым лепесткам бледно-розовой пеной, разбегались по комнате и гладили лицо спящей Мари. Коннор залюбовался безмятежностью её черт, покоем в изгибах тела — она в безопасности. Его взгляд скользнул к её правой руке, к указательному и среднему пальцам: «Этот поцелуй навсегда останется в этой комнате. Даже если мы расстанемся. Даже когда тебя не станет, а я приду в негодность
Бесполезно. Данные исправно обработаны и выведены на экран оптического блока в виде подробной информации о составе воздуха.
Сдался и отправился на кухню. Вскоре проснулся и Хэнк: послонявшись по дому, принял душ и оделся как раз к завтраку. Коннор получил сообщение от Клариссы, что та скоро выедет за падчерицей. Отправился в гостиную, присел на край дивана и стал гладить Мари по плечу, тихонько тряся.
— Эй, доброе утро, принцесса Мононоке, — шепнул он с улыбкой над её ухом, — твоя мачеха-волчица написала мне, что скоро приедет за тобой.
— А? Чего? — сонно всхлипнула Мари и принялась усердно тереть глаза.
— Просыпайся и давай-ка на кухню, поешь чего-нибудь.
Мари приподнялась и села, не открывая глаз, обхватила руками себя за плечи, склонила набок голову в сонной неге и чуть слышно хихикнула. Солнце подсветило золотом её спутанные волосы, тени заплясали под ресницами и в складках голубой ткани.
— Твоя рубашка всю ночь обнимала меня, — шёпотом произнесла она и шкодливо открыла один глаз. — Так хорошо и безопасно, как будто я в доспехах.
— Жаль, что в качестве настоящих доспехов она бесполезна.
Мари качнула головой и уткнулась лбом в его плечо.
— Ты прямо излучаешь оптимизм с утра, — в её голосе прозвучал упрёк.
— Ты уж потерпи ещё четверть часика меня, домой вернёшься — станет легче.
— Ну, разумеется, станет: я ведь с тобой только из жалости общаюсь. — Она отстранилась и шаловливо подёргала его за кончик носа. — Ладно, пусти меня уже, расселся тут! — Засмеялась и стала толкать его с дивана. — Я сейчас описаюсь!
— А, ну, да… — Коннор поднял вверх руки, капитулируя, и встал с дивана, пропуская её.
«Мне этого не понять», — мысленно продолжил он.
Через десять минут все четверо, включая Сумо, сидели на кухне. Хэнк доедал оладьи с кленовым сиропом, запивая их чёрным крепким кофе, Мари баловалась, пригубив какао из чашки, и пускала на поверхности напитка пузыри, успев пару раз облиться. Ей до неприличия нравилось, что ни Коннор, ни Хэнк не обращали на это внимания, продолжая обсуждать работу: отец давно сделал бы тьму замечаний и пристыдил её. Прикончив какао, Мари вдруг заострила внимание на Конноре, подле которого не было ни тарелки, ни полупустой кружки: «Хм… А я ведь никогда не видела, чтоб он что-то ел. Может, это и дурацкая мысль, но ведь правда же! Мы уже год
— А ты что, уже поел?
Не выдержала потока нахлынувших вопросов.
— Кто? Я? — Изобразил удивление он. Мари показалось, что в его голосе прозвучал испуг. — Да. Да, я без вас…
— А, понятно, — буркнула она недоверчиво.
Коннор ощутил тяжёлый взгляд Хэнка, уместивший в себе сотни неудобных серьёзных разговоров. Растревоженное сознание, вместо того, чтобы планировать деликатный путь к откровенности, изобретало новую ложь — сложнее и запутанней. Он не допустит, чтоб она узнала, ни за что не потеряет свою Мари.
«Выбранный товар оплачен и будет доставлен в течение двух часов. «Киберлайф» благодарит вас за покупку!» — обработала заказ система.
— Соринка в глаз попала? — заботливо поинтересовалась Мари, заметив, как Коннор принялся отрывисто моргать.
— Да, — солгал по привычке, — но уже порядок.
Напряжение Хэнка словно передалось по воздуху и проникло в сознание Коннора. Он уже прокручивал в голове, с какой интонацией прозвучат упрёки Андерсона, под каким углом будут нахмурены седые брови и как много убедительности тот постарается вложить в свою гневную речь. Ни в коем случае нельзя поддаваться, муки совести сейчас излишни. Они помешают выполнить задачу.
«Какой же он всё-таки лжец и дипломат. Был и есть, — поймал себя Хэнк на давно выброшенной из головы мысли, впившейся вновь под кожу подобно отравленной игле. — Я могу считать его сыном, могу быть убеждён, что он способен на любовь, могу видеть в нём такой уровень эмпатии, какой некоторым человеческим индивидуумам просто не доступен, но он никогда не переставал быть тем, кем его создали. Разница между Коннором-машиной и Коннором-девиантом лишь в том, что второй может испытывать муки совести, прежде вообще не предписанные программой… Хах, хотя, может, и они были предписаны! Может, именно это и входило в планы говнюка Камски. Как бы мне ни хотелось думать иначе, порой я забываю, что девианты не люди — по-прежнему машины, и даже в их нелогичных поступках всё равно есть холодный, машинный расчёт».
Во дворе послышался скрип колёс, стих звук двигателя, хлопнула дверь автомобиля, следом раздался элегантный стук каблуков, а за ним настойчивый звонок.
— Кажись, за тобой, мелочь. — Хэнк кивнул в сторону двери.
— Домой совсем не хочется…
Спустила ноги со стула, влезла в большие драные «ходули» Андерсона и побежала открывать входную дверь.
Хэнк продолжал буравить взглядом Коннора, но тот сделал вид, якобы не заметил этого: спокойно поднялся и убрал со стола грязную посуду. В прихожей началась возня, и внезапно раздался испуганный женский крик.
— Господи, это что, медведь?!
— Это собака, Кларисса, сенбернар — порода такая. Он вообще безобидный, не бойся ты так, — успокаивала сквозь смех Мари.
Коннор вышел навстречу миссис Эванс, застав её боязливо вжавшейся в стенку и прижимающей к себе золотистый клатч. Оглядев её с ног до головы — от стильного красного жакета до лакированных туфель — он спросил себя: «Интересно, как так вышло, что эта эффектная женщина выбрала мистера Эванса? Визуально они само воплощение мезальянса». Вернув себе самообладание, Кларисса поправила выбившиеся из причёски пряди и суетливо подошла к падчерице.