В чём измеряется нежность?
Шрифт:
Собираясь к Энтони, Хэнк нередко звал Коннора с собой, но в основном тому было скучновато на этих встречах. Больше, чем разговоры о собаках и спорте, Коннора интересовал сын мистера Грейса — Майкл. Ему не представилось удобной возможности завести беседу с молчаливым юношей, но отец рассказывал много занимательных вещей о его успехах поры учёбы в университете и необычном хобби: Майкла увлекала робототехника, и он часто приносил домой со свалок запчасти деактивированных андроидов или даже целиком неразобранные модели. Поначалу Энтони приводили в ужас разбросанные по комнате сына тут и там грязные
Коннор внимательно наблюдал за сыном мистера Грейса, но не решался начать разговор, предположив, что тот, должно быть, высоко ценит личное пространство и невмешательство в свою жизнь.
Но одним летним вечером Майкл сам заговорил с ним.
Молодой человек сидел на кухне, пытаясь совмещать ужин и разбор пластиковой конечности. Первое, очевидно, занимало его вполовину меньше. Хэнк и Энтони уже прилично выпили и неловко попросили Коннора принести из кухни пачку солёного арахиса на закуску. Просьба его не смутила, вопреки причитаниям мистера Грейса, которому было стыдно за то, что его дом и так полон «трупами» андроидов, так он ещё и умудряется при этом «эксплуатировать» своего гостя. Взяв из настенного шкафчика упаковку, он остановился и попытался незаметно понаблюдать за Майклом.
— Жалко их, да? — внезапно спросил тот.
— Андроидов, которых ты разбираешь? — уточнил Коннор исключительно потому, что вопрос застал его врасплох. — Эм, да в общем нет. Ты вроде не умерщвлял никого из них. — Он дружелюбно улыбнулся. — Полагаю, твой интерес к ним исключительно научный.
— Типа того. Батя поначалу решил, что у меня садистские наклонности! — Майкл тихо усмехнулся. — Но я не псих, которому охота отыграться на машинах за то, что произошло.
— Раз так говоришь, значит, у тебя смешанные чувства насчёт того, что мы обрели свободу и права.
— Не в том смысле, который, наверно, пришёл тебе на ум. Но в общем можно и так сказать. — Майкл принялся отделять тонкие проводки, вытащенные из разобранной кисти. — Ты ведь RK?
— Прости?
— Ты серия RK, говорю? По словам бати, похоже именно на то. Ты же в полиции работаешь с мистером Андерсоном, а я слышал, как он рассказывал о твоих методах, вроде реконструкции места преступления и пероральной пробы биологических образцов. Я читал об этом на официальном сайте «Киберлайф»: впечатляющая разработка, одна из крутейших, я считаю. Там, правда, не было твоего изображения…
— Разумеется. Ведь это я потребовал, чтобы его не размещали. Защищаю частную жизнь — изумительное преимущество свободы.
— Так ты RK800? Самый передовой прототип компании на 2038-й год.
— Верно, Шерлок.
— Там ещё было сказано, что ты один из немногих, кто остался уникальной моделью после пробуждения. Хотя у них имелись ещё парочка на замену и другой, более революционный, которые так и не вводились в эксплуатацию. По словам руководителей компании, они были уничтожены, но, мне кажется, это брехня.
— Может, и не брехня. Было бы весьма некстати, если бы все они
— Ага, есть такое, — согласился Майкл и выразительно опустил уголки губ. — И это… арахис, — кивнул на цветастую упаковку. — Не забудь отнести, а то старики там заждались.
— Да. Точно.
— Я не прогоняю, если что. Возвращайся, хочу продолжить разговор. — Он упёрся ладонями в колени. — И знаешь, так забавно, — бросил вдогонку, — ну, что ты немного забылся. Так… человечно. Меня вдохновляют девианты. Всякий раз как вижу. Но мне грустно за них.
Как можно скорее доставив закуску уже заждавшимся Хэнку и Энтони, Коннор вернулся обратно на кухню и с минуту молча оглядывал Майкла, будто увидел его впервые.
— Ты сказал, тебе грустно за девиантов. Почему?
— Да просто. — Он пожал плечами. — Не знаю… Однажды ночью я ковырялся в двух моделях, мужской и женской. Я делал это много раз, ничего необычного. Но в какой-то миг остановился и посмотрел на них…
Сощурился, уставившись перед собой.
— Без одежды и кожи они были такие уязвимые, почти жалкие: ни очевидных биологических признаков пола, ни индивидуальности. Андроиды не способны дать кому-то жизнь, не способны ощутить все тонкости этой самой жизни. Вообще ощутить хоть что-то. Они похожи на людей… Все девианты знают, как они похожи на нас. Но что они такое в действительности? Закованная в пластмассу пародия на жизнь. Им всегда будет чего-то не хватать до подлинной человечности.
Неразделённое, безмолвное страдание пронеслось током по проводам и впилось в механическое сердце. Он так редко говорил Хэнку о том, как его мучили эти размышления последние несколько лет, что уже почти свыкся с мыслью, что эта боль принадлежит ему одному, и он никогда не сможет ни с кем её разделить.
— Возможно, такие, как, например, революционер Маркус, не задумываются об этом. Они горды быть новой разумной формой жизни, и это хорошо. Но есть и… Хочешь знать, чью руку я разбираю? Его звали Дерек. Мы дружили. — Голос Майкла сделался тише и печальней. — Он работал на одной из свалок андроидов, часто помогал мне находить подходящие образцы для изучения, организовывал сбор и переработку пластика в свободное время: хороший был парень, об окружающей среде заботился…
«Он бы понравился моей Мари», — подумал Коннор, и его губ коснулась едва уловимая улыбка.
— Мы как-то с ним в клубе тусили, я бухал и девчонок клеил, а он запал на одного парня. Их отношения вышли за пределы единственной ночи, тот отвечал взаимностью, всё вроде шло хорошо, и Дерек, естественно, вскоре признался, что он андроид. Его парень, который на словах всегда активно поддерживал права машин, вдруг изменился. Знаешь, я даже не виню его: он честно пытался примириться с правдой, но в итоге сказал, что принять это куда тяжелее, чем казалось. Это затронуло его лично, и он измучил себя вопросами, вроде «а настоящие ли мои чувства и наши отношения?», стал избегать Дерека. Расставание было неизбежным.