В чужом небе
Шрифт:
– За моим автомобилем шагом марш!
– скомандовал Солнцеслав и уже намного медленней покатил по улице в сторону городской окраины.
– Вот и пришёл нам всем каюк, - раздалось сзади. Кто это сказал, понять не представлялось возможным.
– Разговорчики!
– перекрикивая шум мотора, рявкнул за спину Солнцеслав, даже не оборачиваясь.
Я заметил, что Мгер как будто невзначай взял на прицел шагающих следом народармейцев. А вот это было лишним. Если уже сразу стрелять по нам не стали, то теперь пойдут
Однако добраться до окраин мы не успели. По дороге прямо среди домов молодой командир в серой шинели, фуражке и башлыке руководил пулемётной командой. Десятеро народармейцев расставляли оружие так, чтобы простреливать всю улицу. А средний командир стоял над ними, то и дело поворачиваясь всем корпусом. В этой его неторопливости было что-то от башни главного калибра. Да и взгляд был вполне под стать. Хоть и удивительно молод оказался средний командир, глядел он на нас, будто через прицельную рамку пулемёта. И от этого взгляда просто мороз по коже продирал.
– Тур, - представился он, - командир пулемётной команды. Хотя всего полчаса назад командовал ещё батальоном. Это всё, что от него осталось, после предательской атаки Щекаря.
– Почему именно здесь решили оборону наладить?
Понятно было, что никаких приказов Тур не получал. Сейчас все линии связи были нарушены, и каждый командир действовал по своему разумению. Можно сказать, на свой страх и риск.
– Соседние улицы слишком узкие и кривые, - ответил Тур.
– Там конница не пройдёт. Если ударят, то здесь. Будем держаться, сколько сможем.
– Бойцы, - крикнул за спину Солнцеслав, - здесь будет наш рубеж обороны. Поступаете в распоряжение товарища Тура.
Пока средний командир решал, куда ему девать неожиданное подкрепление, Солнцеслав быстро подрулил так, чтобы автомобиль стал боком. Теперь и мы с Мгером могли добавить свои пулемёты к оружию команды Тура.
– Мы здесь мишень, - пробурчал Мгер.
– Одного снаряда нам хватит или мины. Даже не увидим, что нас прикончило.
– Не нуди, - отмахнулся Солнцеслав.
– Если станет совсем жарко, мы действительно успеем укатить. Двигатель я заведу, как только тут появится враг.
Многие заклеймили бы его трусом, услышь они эти слова. Скорее всего, первым стал бы Тур, который как раз закончил командовать и теперь просто замер, ожидая появления противника. Однако в словах Солнцеслава крылась нехитрая логика. Мы могли спастись, но это не значит, что мы удерём, как только появится враг. Нет, по газам Солнцеслав даст лишь в том случае, если станет ясно - здесь уже не удержаться, пора бежать. У нас есть шанс, в отличие от остальных обороняющих этот участок, глупо было бы им не воспользоваться.
Однако насчёт Тур я ошибся. Он обернулся к нам, для чего ему пришлось переступить на месте. Шея у него явно не гнулась,
– Когда запахнет жареным, уезжайте, - сказал он нам.
– Не оглядывайтесь на нас. А после прикончите от моего имени ещё десяток этих сволочей.
Я заметил, что Тур сказал именно когда, а не если. Значит, выйти живым из будущего боя, он явно не собирался.
Средний командир снова переступил на месте, отворачиваясь от нас. Снова его взгляд, одновременно печальный и страшный, был устремлён в сторону городских окраин.
Всадники врага ждать себя долго не заставили. Не прошло и десяти минут с тех пор, как Тур расставил всех своих людей, включая неожиданное подкрепление, приведённое нами, как на дальнем конце улицы показались знакомые мне халаты степняков. Замелькали их длинные шапки, пики и сабли. Однако отряд был невелик. Атаковать нас степняки не спешили. Остановились, не проехав и десяти саженей. Закричали что-то на своём языке, принялись делать какие-то жесты. Наверное, оскорбительные, но я лично не особенно приглядывался.
Вскоре к ним присоединились всадники в долгополых кафтанах, а кое-кто с пиками в руках. Ребята Щекаря. Сразу захотелось дать по ним длинную очередь. И ведь отлично понимал - никакого толку от этого не будет, слишком далеко, но от одного вида их всё внутри сжималось от ярости. И оставалось только одно желание - прикончить поскорее этих сволочных предателей.
Тур стоял прямо. Он поднял зажатый в левой руке свисток, словно желая его продемонстрировать всем сразу. Собственно, так оно и оказалось.
– Огня до моего свистка не открывать, - сказал он.
– Как свистну, бить без остановки до второго свистка.
Он медленно поднёс свисток к губам, однако выдувать из него пронзительную трель не спешил.
На том конце улицы, наконец, набралось достаточно врагов. В переднем ряду гарцевала теперь фигура в длиннополом кафтане и папахе. Она размахивала руками, явно пытаясь построить разношёрстное воинство, готовя его к атаке. И это ему удалось. Наверное, немало помогла нагайка, которой он не стеснялся угощать степняков.
– Сейчас пойдут, - сказал кто-то из народармейцев, когда командир врага перехватил нагайку и выхватил шашку из ножен.
– Теперь держись, братва, жарко нам придётся.
Тут с неизвестным народармейцем было не поспорить.
С гиканьем, под лошадиный топот на нас понеслась вражеская кавалерия. И в первые секунды меня кольнул привычный уже страх. Всё-таки я живой человек и на тот свет не тороплюсь уж точно, а сейчас мне туда могут запросто оформить билет в один конец. Как-то сразу позабылось, что пули меня не брали во время драки с чоновцами в окрестностях Усть-Илима. Очень не хотелось проверять на себе - остался я всё таким же неуязвимым, как тогда, или снова мне страшны пули, пики и шашки.