В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина
Шрифт:
Приказываю принять срочные меры и подключиться к поискам самолета, используя всю авиацию Дальстроя и наземные службы западного, юго-западных подразделений. Обстановку докладывать по результатам.
Министр государственной безопасности
Генерал-полковник Абакумов В.С».
Белограй убрал телеграмму в карман. Долго раскачивались. Третьи сутки пошли с момента вылета самолета. Не верил генерал, что такое может произойти. Винить некого. Только идиот мог решиться отправить экспериментальный самолет на другой конец света с особо важным заданием. По данным, озвученным американцами по радио,
Курьер продолжал стоять в дверях по стойке смирно.
Белограй сел за письменный стол, достал бумагу и составил ответ:
«Министру государственной безопасности
Генералу-полковнику Абакумову B.C.
Ваш приказ получен. Принимаем срочные меры. В течение трех часов авиация Дальстроя поднимется в небо. С рассветом приступим к поискам спецрейса в квадратах Е-8, 32-16, Б-14 и 72-12. Наземные поиски доверим опытным поисковикам из Геологического управления и спецподразделениям особых отрядов с надлежащими полномочиями при полной секретности операции. Количество групп уточним позднее, состав каждой — не менее двенадцати человек. Просим дать распоряжение всем правоохранительным органам Восточной Сибири и Якутии, а также прилегающим областям оказывать всяческое содействие и помощь спецбригадам Дальстроя с пометкой в документах: «Геологическая партия № 666». Руководство Дальстроя возлагает большие надежды на своих опытных поисковиков, для которых не существует препятствий, если не создавать их искусственным путем.
Приступаем к работе незамедлительно.
Начальник СВИТЛа полковник Челданов Х.П.».
Генерал сложил листок бумаги и сунул его в конверт.
— Срочно зашифровать и отправить в Москву. Лети пулей, паренек. Дело срочное.
Курьера как ветром сдуло.
На пороге появился Гаврюха.
— Что случилось, батя?
— Подгоняй «виллис» к крыльцу. Живо!
И этого сдуло.
Не прошло и получаса, как без всяких объяснений на ноги были подняты полковник Челданов и его жена. Они сели в машину генерала и тронулись в путь. Задавать вопросы не полагалось, ехали молча.
— Списки и карточки умерших в больнице военнослужащих и вольнонаемных получал от Бохнача? — наконец заговорил Белограй.
Челданов тут же ответил:
— За последние три месяца умерло тридцать девять человек.
— Мертвые души.
— Так точно, Василь Кузьмич, их даже с довольствия не сняли.
— Геологи среди них есть?
— Четыре человека. Ушли под лед при переходе Индигирки. Пятеро спаслись, а четверых до больницы не довезли, от переохлаждения умерли.
— Офицеры есть?
— Двое. Один от ножевого скончался, на перо наткнулся на Оймяконе. Блатной прииск. Второй в карьер свалился, шею сломал.
— Скинули?
— Кто их там разберет. Зверствовал мужик.
Опять замолкли. Когда машина свернула к больнице, Лиза все поняла. Ну вот, пришел час расплаты. Сейчас все встанет на свои места.
Варя жила в пристройке, ее тоже разбудили. Санитар тихо шепнул: «Сам Белограй прибыл, тебя требует. Капут пришел твоим одиночникам».
Варя прихватила свой блокнот, накинула телогрейку поверх белого халата и выбежала во двор. Светало. У крыльца
— Ведите нас к вашим подопечным, Варвара Трофимовна.
— Да, да, конечно. Но я не уверена, что их можно выписывать, они еще нуждаются в медицинской помощи…
— Вот оно что? Добро. Мы их не будем лишать вашей помощи. Генерал протянул руку к блокноту.
— Это мои пометки, тут…
— Я догадался. Надеюсь, ничего личного?
— Нет, конечно.
Варя покраснела и отдала блокнот. Генерал направился к лестнице.
Стук в дверь переполошил охранников. Перепуганные спросонья ребята суетились и долго не могли открыть обычный засов. В коридоре вспыхнул свет. Сержант приложил руку к козырьку, но так и не смог доложить обстановку.
— Сколько камер занято? — резко спросил Белограй.
— Все десять, товарищ генерал.
— Вывести заключенных и построить.
Железные двери начали с лязгом открываться, распахиваясь настежь.
— Подъем! Строиться в коридоре! Живо!
Ни о какой дисциплине и речи не шло. Вялые, сонные люди неторопливо выходили из своих каморок и осматривались, не понимая, куда им надо вставать.
Челданов встал сам с правой стороны и вытянул руку.
— Вставай по руке! Живо! Стройся в шеренгу.
Наконец-то команда была выполнена. Заключенные впервые
увидели друг друга. До этого момента они слышали только голоса, в основном песенки одного из собратьев. Пел он неплохо, молодым задорным голоском с одесским говорком и все больше о море.
Белограй прошел вдоль строя и глянул в глаза каждому. Тяжелый взгляд, пронизывающий, ничего хорошего не предвещающий. Десять мужчин в белых кальсонах и рубахах переминались с ноги на ногу и поглядывали на докторшу, будто в ней было их спасение.
Белограй открыл Варин блокнот, пролистал его и ухмыльнулся. Только она догадалась, что могло вызвать усмешку строгого начальника.
— Родион Платонович Чалый.
— Я.
— Два шага вперед.
Высокий крепкий мужчина лет тридцати пяти, с приятной внешностью, вышел из строя.
— Кругом.
Он развернулся.
— Вот, граждане зеки, полюбуйтесь. Милый мальчик. Любит ножички метать по живым мишеням. Прошу любить и жаловать. Имени его можете не запоминать. — Белограй глянул в блокнот. — У бывшего несостоявшегося артиста кличка Трюкач.
Варя вновь покраснела, ведь каждый из строя помнил блокнот, находящийся в руках начальника. Нетрудно догадаться, кто Чалого окрестил Трюкачом.
— Встать в строй.
Чалому кличка понравилась, так называлась его профессия, и ничего обидного он в ней не видел.
— Тихон Лукич Вершинин.
Сутуловатый немолодой уже человек вышел вперед. Он оказался единственным, кто не брился, и у него отросла небольшая бородка.
— Служитель культа. Православный священник отец Федор, бывший настоятель монастыря. Ножам предпочитает крест. Прекрасный боец.