В чужой голове
Шрифт:
– Вроде, нет. Леша не очень интересуется наукой.
– Чемпионаты профмастерства не связаны с научной деятельностью: на них проверяются практические навыки участников в одном из направлений, представленных Агентством развития профессионального мастерства. В прошлом году Агентство представило несколько направлений, в которых могут участвовать дети от двенадцати до шестнадцати лет, и Павел Викторович решил, что мы будем участвовать. – Девушка говорила с гордостью и горящими глазами. Видно, это все же какие-то знаменитые чемпионаты. Виктория остановилась
– А почему кабинеты директора и завуча в разных концах коридора? – Виктория нахмурилась и пошла дальше.
– Потому что между ними две учительские, кабинет системного администратора, отдел кадров. Павел Викторович решил, что лучше все административные кабинеты расположить на втором этаже и сам определил, кто и где будет находиться. Комната школьного совета как раз через дверь. – Девушка указала рукой на кабинет. – Дальше, после выходов на лестницы, располагаются кабинеты для теоретических занятий.
– С обеих сторон?
– Да.
– А есть комнаты отдыха для учеников?
– Разумеется: на первом этаже для младших классов, на третьем – для старшего и среднего звена.
– Можно ли их посмотреть?
– Обе?
– Да. – Виктория кивнула и мы пошли на первый этаж. Пока мы спускались, прозвенел звонок с урока. Я ожидал, что через пару секунд нас снесет волна школьников, но дети спокойно выходили из кабинетов по одному, строились в колонну по двое и тихо шли в другой кабинет, оставив дверь открытой.
– Такая дисциплина, – муштра даже, но сказать это я не решился.
– Заслуга Алевтины Сергеевны, – Виктория пожала плечами. – Она сама проводит воспитательные беседы с младшими классами каждый понедельник после классного часа, с провинившимися проводит беседу уже Павел Викторович.
– Это помогает?
– Да. После бесед с Павлом Викторовичем все нарушения внутреннего распорядка и дисциплины прекращаются. Всегда, – казалось, что Виктория гордилась тем, что в их лицее все ходили по струнке: настолько воодушевленно звучал ее голос.
– Удивительный человек ваш директор.
– Именно так. Он лично ведет несколько образовательных проектов, готовит нас к конференциям и олимпиадам, проводит открытые уроки. Он нам как отец. – Ее голос стал мягче, нежнее. – Так как лицей построен в форме заглавной «П», расположение кабинетов симметрично, поэтому запомнить расположение кабинетов не составит труда. Все комнаты отдыха находятся справа. Лаборатории – на первом этаже слева. – Виктория улыбнулась и открыла вторую дверь от лестницы.
Мы зашли в просторное светлое помещение с двумя большими книжными шкафами, несколькими диванами и креслами на колесиках, телевизором, к которому была подключена приставка. У одного из окон стоял большой стол, на котором лежали книги: видимо, кто-то до начала уроков приходил заниматься.
– Алевтина Сергеевна, конечно, была против подобных комнат, но Павел Викторович отстоял их перед родительским комитетом.
– А комната старших
– Да, правда там нет игрушек, – Виктория улыбнулась и указала на неприметный шкаф, на котором были аккуратно расставлены плюшевые мишки и зайцы. – И, конечно, таких комнат две, так как нам требуется больше места.
– Вам очень повезло с директором.
– Да. Хотите дальше кабинеты для теоретических занятий посмотреть?
– Конечно, – Виктория вышла и повела меня в противоположное крыло. – А где у вас спортзал располагается?
– В подвале, – девушка кивнула в сторону двойных дверей справа. – Можем сначала туда сходить, чтобы потом не возвращаться.
Я согласился, и мы прошли еще один коридор, стены которого были увешаны грамотами и фотографиями улыбающихся детей. В конце коридора была дверь, ведущая в столовую, и лестница. Виктория повела меня вниз.
Спортзал был, как и ожидалось, большим, с размеченным для баскетбола полом, новыми кольцами, хорошим спортинвентарем, чистыми раздевалками с душем и туалетом – мечта, а не школа. Я не мог понять, кому вообще пришло в голову строить что-то подобное в городе и называть это всего лишь лицеем. Неудивительно, что Виктория так относилась к Симонову: он им тут дворец построил.
Столовая тоже была прекрасна: чистая, с несколькими вариантами меню: для преподавателей и учеников, которое также разделялось в зависимости от обеспеченности семей.
– А ребят из малообеспеченных семей не обижают из-за того, что у них еда поскромнее?
– Нет. О таком разделении знают только администрация, учителя и я, как президент школьного совета. Ученики же просто приходят и едят то, что дадут. Внешний вид блюд не позволяет и предположить, что у кого-то еда дешевле.
– У вас тут и повара потрясающие?
– Да. Павел Викторович обо всем позаботился. Раньше нас кормили одинаково плохо, но с его приходом все изменилось: месяц мы обучались дистанционно, а потом пришли и увидели настоящий рай, – Виктория продолжала петь оды директору, а я не мог понять, откуда у него взялись деньги на все это богатство: он же не какой-то долларовый миллионер, который решил школу облагородить, в самом деле.
После Виктория показала изостудию и музыкальный класс. Как и ожидалось, они выглядели прекрасно. Вопрос о финансировании с каждым кабинетом волновал меня все больше и больше. Как и абсолютно кукольные лица детей, выходящих из кабинета после очередного урока. Не помешало бы и с ними поговорить.
– А где старшеклассники?
– У них занятия на третьем этаже и в лабораториях, а среднее звено сегодня на экскурсиях: Алевтина Сергеевна настояла на том, чтобы раз в месяц все ходили на экскурсии, выставки, театральные представления, и, чтобы это устроить, для каждого звена было решено выделить день на каждую активность. Программу для каждой параллели составила Алевтина Сергеевна, а школьный совет позаботился о расписании. Разумеется, все было согласовано с Алевтиной Сергеевной и Павлом Викторовичем.