В день пятый
Шрифт:
Он думал об этом, когда добежал до первой бамбуковой хижины, объятый бесконечным ужасом. Эти мысли были у него в голове, когда на это жилище, а вслед за ним и на всю деревню внезапно выплеснулось ослепительно-белое пламя, которое подбросило его и всех спящих жителей высоко в воздух, после чего с не передаваемой словами жестокостью разбросало их во все стороны. Звук пришел полсекунды спустя, раскатистый орудийный выстрел, перешедший в низкий протяжный гул, от которого содрогнулся воздух.
Когда грохот наконец затих, волны, набегающие на берег, перестали кипеть, на почерневший песок и землю, бывшую еще совсем недавно плодородной, снова опустилась тишина, от деревни и всех ее обитателей
Часть I
Сторож брату моему
Из глубины взываю к Тебе, Господи.
Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих.
Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит?
Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою.
Глава 1
Томас Найт полностью разобрал свой письменный стол за пять минут. Впрочем, личных вещей у него здесь все равно было немного. Он отобрал свои книги — полное собрание Шекспира, избранные представители романтизма, кое-что из Остин, Диккенса, а также Стивена Кинга и Дж. К. Роулинг, посредством которых пытался приобщить к чтению ребят, — побросал их в помятую картонную коробку, но так и не смог ее закрыть.
«По крайней мере, не нужно никому сообщать эту новость, — подумал он. — Только не сейчас».
По той же причине, что теперь у него нет работы?
«Не совсем, — поправил он сам себя. — Это стало следствием проколов другого рода».
Слабо улыбнувшись, Томас подхватил коробку на руки и направился по бесконечно длинному коридору, который провел его мимо спортивного зала и школьной столовой к стоянке и безработице. Попрощавшись с Фрэнком Сэмюэльсом, невероятно древним привратником, курившим у мусорных баков, Томас рассмеялся и чересчур энергично потряс ему руку на тот случай, если кто-то наблюдал со стороны. После чего он прошел по снегу к своей машине, фальшиво насвистывая, словно это был самый обыкновенный день, словно у него в целом мире не было никаких забот. Впрочем, Томас напомнил себе, что и то и другое было верно, хотя от этого не становилось легче. Хорошо, журналисты разъехались.
По дороге домой Томас купил в магазине у Тони на Олд-Орчард литр дешевого виски в пластиковой бутылке и пожелал продавцу доброй ночи.
— И вам того же, мистер Найт, — ответил тот таким тоном, словно уже несколько недель не видел Томаса и, скорее всего, еще столько же его не увидит.
На ужин Томас купил у Кармен пиццу и приехал домой в сгущающихся сумерках, опустившихся на обсаженные развесистыми деревьями улицы Ивенстоуна. Постепенно ярость уступала место более привычному ощущению глупости и очередной неудачи. Он отправился пробежаться, чтобы выбросить все это из головы.
Бегал Томас плохо, даже когда находился на пике формы, и сейчас каждый шаг вызывал у него отвращение. Он топал по коварным тротуарам так же неуклюже, как ленивец на коньках. Бег быстро ему надоел, как всегда, хотя обычно это компенсировалось смутным чувством чего-то правильного. Однако сейчас Томас никак не мог избавиться от событий прошедшего дня, воспоминания о которых неотступно следовали за ним, подобно потерявшейся собаке.
Его увольнение назревало уже давно. Питер, директор школы, — Томас думал о нем исключительно как о персонаже из мультфильма, бельчонке с таким именем — раз за разом давал ему еще один шанс, но он неизменно все ломал, словно отступающая армия, старательно взрывающая за собой все мосты. Быть может, Питер в этом сценарии был не единственным персонажем из комиксов.
Задыхаясь, Томас наконец
В десять часов вечера он, пошатываясь, добрел до ванной, собрал все таблетки, какие только смог найти, и бросил их в другой хрустальный стакан, который поставил на кофейный столик рядом с кожаным креслом. Расхожие таблетки, белые, коричневые, красные и желтые, лежали вперемешку с экзотикой: прозрачными, светящимися капсулами неоново-голубого и зеленого цвета. В основном это были аспирин и ибупрофен, но некоторые таблетки предназначались для каких-то более мудреных целей, о которых Томас уже давным-давно забыл.
— О, это будет весело, — произнес он вслух.
Несколько минут Томас просто сидел и смотрел на стакан, размышляя:
«Больше никакой борьбы с вечными истинами, никакого отчаяния, никаких проникнутых тревогой сомнений о том, могло ли быть иначе. Решение должно приниматься в соответствии с сиюминутным порывом, подобно тому как в неопределенную погоду выбирается одежда.
Но ведь на самом деле это не выход, правда? К тому же со стороны будет казаться, что это ответ на потерю работы. Самое ужасное в том, что подобный поступок многим покажется своеобразным жестом».
— Господи, — пробормотал Томас вслух, — только не это. Все, что угодно, только не это.
Взяв стакан с таблетками, он погремел ими, затем опустил на столик, медленно, но решительно. Никакой дешевой мелодрамы, по крайней мере не сегодня, даже несмотря на то что у него нет ни одной мыслимой причины проснуться завтра утром.
Тут Томас тихо рассмеялся, стиснул зубы, сполоснул водой лицо в мойке на кухне и выбросил таблетки в измельчитель мусора. Лишь когда оглушительный хруст устройства перешел в знакомое завывание, говорящее о том, что содержимое стерто в ничто и смыто, Томас подумал, что, скорее всего, завтра утром ему понадобятся какие-то из этих таблеток.
Весь следующий день он провел дома, рассеянно читая отрывки из «Потерянного рая», потому что ритм стихов показался ему знакомым, даже утешительным. Сейчас у него не было времени на Бога, описанного Мильтоном, [1] как и на какого угодно еще, раз уж об этом зашла речь. Но, перечитывая поэму, он вернулся в старшие классы школы, избавившись от ощущения скопившихся за долгие годы неудач. На следующий день Томас посмотрел по телевизору пару отвратительных фильмов и сходил в ресторан, но пить вернулся домой, потому что так было дешевле и не столь унизительно, как сидеть в одиночестве за стойкой в баре. Разумеется, он совершил пробежку, наказывая тело за проступки того, что Питер-бельчонок называл его «характером».
1
Мильтон, Джон (1608–1674) — английский поэт, политический деятель, мыслитель. Его главное произведение, поэма «Потерянный рай», — христианская эпопея о падении человека. ( Здесь и далее прим. перев.)