В день пятый
Шрифт:
Адвокат мгновение поколебался, в его глазах мелькнуло сомнение, затем снова вернулась улыбка, уверенная и обнадеживающая.
— Не думаю, — сказал он.
— Не возражаете, если я просто оставлю вас здесь? — спросил Томас. — Я как раз собирался уходить.
— Конечно, — согласился адвокат. — Если вы мне понадобитесь, я крикну.
Томас с облегчением спустился вниз.
Минут двадцать Найт сидел за кухонным столом, уставившись на кружку со сколами, страстно желая чем-либо заполнить тишину, вернуться к себе домой. В конце концов, ему здесь было нечего делать. Все вышло так, как он и ожидал. Если это конец, то он оказался каким-то аморфным, не принесшим никакого
Томас перечитал записку. Сойдет. Она показалась ему слишком короткой, чересчур простой, но сейчас было не время становиться сторожем своему брату. Так обстояли дела последние шесть лет. К чему притворяться?
Томас уже направлялся к входной двери, когда она открылась, и с продуваемой ветром улицы ему навстречу принесло голоса. Джима и чей-то еще. Схватив записку, Томас поспешно засунул ее в карман, и тут как раз на кухню прошел священник.
— Все в порядке, Томас? — спросил Джим. — Это отец Билл Моретти. Мы встретились на улице.
Второму мужчине было под шестьдесят, он сильно сутулился, но его глаза были яркими и проницательными.
— Примите мои соболезнования в связи с вашей утратой, — сказал он, протягивая руку.
— Спасибо, — поблагодарил Томас.
— Не желаете начать прямо сейчас? — предложил Джим, выжидательно переводя взгляд с Томаса на другого священника, стряхнувшего с плеч тяжелую старомодную шубу.
— Начать что? — недоуменно промолвил Томас.
— Извините, — сказал Джим, улыбаясь собственной забывчивости. — Отец Моретти — тот самый адвокат, который должен был прийти, чтобы разобрать вместе с вами вещи вашего брата.
Какое-то мгновение Томас молча таращился на нового священника, потом спросил:
— Если вы адвокат, то кто же сейчас наверху?
Глава 4
Томас начал движение первым, но и он полностью пришел в себя только к тому моменту, как успел подняться до середины лестницы. Его влекло вперед смутное негодование, которое Найт и сам не мог объяснить. Джим не отставал от него, замешкавшийся адвокат замыкал тройку. Добежав до двери комнаты брата, Томас повернул ручку и навалился плечом на дерево, но полотно не поддалось. Ему показалось, что внутри раздавались какие-то звуки, затем он принялся всем своим весом с силой бить в дверь, объятый внезапной яростью.
— Томас, подождите! — окликнул его Джим, хватая за руку. — Этот человек может быть вооружен. Возможно, он… Но Томас не реагировал на эти слова. Стиснув зубы, он снова толкнул дверь. Сквозь шум собственных ударов Найт смутно услышал, как Джим просит адвоката вызвать полицию. Наконец косяк разлетелся в щепки, и дверь распахнулась. В комнате никого не было, окно распахнуто настежь. Томас ворвался внутрь, ухватился за раму и выглянул наружу, но ничего не увидел на снегу. Джим следовал за ним по пятам. Все произошло в одно мгновение: движение за спиной, приглушенный хруст, затем стон падающего на пол Джима. Паркс, если его фамилия действительно была такова, прятался за дверью, дожидаясь их. Расправившись с Джимом, он угрожающе двинулся на Томаса.
— Подождите! — воскликнул тот, поднимая руку, чтобы защититься. — Что вам нужно? Но его противник ничего не сказал. Он поднял правую руку, и Томас увидел огромный кулак, похожий на дубинку, словно
— Можно будет обойтись и без этого, — дрогнувшим голосом пробормотал он.
— Au contraire, [2] — мрачно усмехнулся его противник.
Шагнув вперед, он по широкой дуге взмахнул мечом в сторону лица Томаса.
Тот среагировал интуитивно, отпрянув назад и пытаясь отбить меч левой рукой, в то время как правой нанес неистовый тычок. Послышался отвратительный шлепок удара холодной стали меча по растопыренной ладони. Боль была такая острая и резкая, что Томас не сразу сообразил, что ему досталось не лезвием, а рукояткой. Паркс развернулся плечом вперед, уворачиваясь от атаки, одновременно выбросил правую руку, нанося Томасу сокрушительный удар в челюсть. Это была не перчатка, не тряпка, намотанная на кисть. Кулак оказался твердым и прочным, словно сталь. Он отправил Томаса на пол так, будто его лишили ног. Перед глазами у него сгустился мрак. Найт сознавал, что падает, но никак не мог это предотвратить.
2
Напротив (фр.).
Практически беззвучно Томас рухнул на ковер. Он не потерял сознания полностью, но на какое-то мгновение был настолько дезориентирован, что не мог пошевелиться. Найт лишь смутно почувствовал, как Паркс перешагнул через его распростертое тело, понял, что тот выбрался из окна на свободу задолго до того, как он, Томас, пришел в себя настолько, чтобы как-либо этому помешать.
Даже полностью очнувшись, Найт продолжал лежать на полу, осторожно ощупывая ушибленный при падении затылок, и лишь потом неуклюже уселся на корточки. В нескольких шагах от него застонал Джим.
— Все прошло замечательно, — пробормотал Томас.
— Черт побери, что это было?
— Меч.
— Меч? Какой еще меч? — удивился Джим. — Я не видел никакого меча.
— Наверное, тебе самому к этому времени уже можно было давать отсчет, — заметил Томас, усаживаясь на полу и откидываясь на стену.
— У тебя получилось не многим лучше, Тайсон, [3] — усмехнулся Джим. — Адский пламень, чем он меня ударил?
3
Аллюзия на Майка Тайсона, легендарного американского боксера-профессионала, бывшего чемпиона мира в тяжелом весе.
— Тем же, чем и меня, — сказал Томас. — Это было что-то вроде стальной перчатки. Что-то среднее между рыцарской рукавицей и самым здоровенным в мире кастетом. С тобой все в порядке?
— Кажется, да. А с тобой?
Медленно встав, Томас кивнул только тогда, когда полностью выпрямился и убедился в том, что пол не плывет обратно, ему навстречу.
— Этой штуковиной подонок едва не проломил мне череп, — пробормотал он. — Предпочитаю не думать о том, что он мог бы сделать мечом.