В деревне Пяторота
Шрифт:
Неудивительно, что не только её неромантичные от природы соплеменники, но и родные девочки вскоре стали подозревать, что их Лала не от мира сего. А её разговоры о море, если поначалу людей забавляли, потом начали откровенно раздражать. Какое ещё море, когда у всех обитателей племени одно желание – выжить в суровых условиях саванны, где тебя на каждом шагу подстерегает опасность? Ведь Африка кишмя кишит дикими зверями! Ведь стоит на секунду зазеваться, как ты запросто можешь оказаться в страшной пасти льва, или в хищных лапах гиены, или в ненасытном чреве питона. А жить-то хочется!
Вот потому осторожные сородичи Лалы
Среди обитателей племени поползли слухи, что неспроста дикие звери чудную девчонку стороной обходят. Видно, она страдает какой-то дюже заразной хворью, что даже хищники брезгуют употребить её себе на обед. Недобрая людская молва плохо отразилась и на семье Лалы. Соплеменники стали чураться заходить в их скромную хижину, а, встречаясь где-то посреди селения, вместо долгих приветствий просто кивали (О ужас!) родителям головой.
Насмерть перепуганные родители девочки бросились к шаману. Тот развёл костёр, а когда огонь погас, долго изучал оставшийся на дне ямы пепел. Наконец, важным тоном он сказал, что Лала безнадёжно больна и даже он, при всех своих знаниях и умениях, не способен из неё изгнать злых духов, поселившихся в её ещё несформировавшемся теле. А посему выход только один – избавиться от странной девочки, чтоб она невзначай не навлекла беды на всё их и без того малочисленное племя.
Суеверные люди поспешили последовать совету непорядочного шамана, который вдруг в юной девушке разглядел угрозу для своего будущего. Не будь дураком, шаман понимал, что столь неординарная личность, как Лала, однажды может засомневаться в способностях и вообще необходимости их племени паразита, который только тем и занимался, что пугал своих соплеменников всякой всячиной, чтобы они приносили ему разные дары, а он жил в своё удовольствие. Шаман знал: молодёжь – это та прослойка населения, которая стремится к переменам. Поэтому от самых ярких её представителей лучше загодя избавляться. Ведь в борьбе за власть нужно всегда действовать на опережение. Тогда тебе и победа обеспечена.
И вот в один из ничем непримечательных дней родители Лалы внезапно явились пред ней, когда она как обычно сидела под хлебным деревом. Отец потёрся лбом о её лоб, что у этого племени означало родительское благословение, а мать всунула дочери узелок с камешками, что на нехоженых землях Африки валялись прям под ногами. Затем родители торжественно сообщили девочке, что они благословляют её на дальнее путешествие, о котором она всегда мечтала. Это значит, Лала может отправляться на поиски моря, либо просто чужих земель, где люди живут иначе, нежели её сородичи, с коими она всё равно не ощущает общности.
Лала обрадовалась. Её огромные карие глаза вспыхнули, подобно драгоценным камням, что лежали в узелке, собранным ей матерью. К счастью, её родители совсем уж чёрствыми людьми не были. Поэтому, собрав ватагу подростков, они велели им сопровождать их дочь до тех пор, пока им не встретятся какие-либо чужеземцы, которые захотят принять девочку в своё племя. А чтобы никто не подумал, будто бы их младшая дочь – человек без роду без племени,
Не один день прошёл, пока среди небольшой возвышенности эта необычная процессия не повстречала караван из вереницы кораблей пустыни – верблюдов. Сей торговый караван принадлежал одному богачу из Измира Мехмеду. Закупившись в соседних землях тюками разной материи, да мешками шёлковых, парчовых нитей, караван возвращался домой, чтоб порадовать своего хозяина на редкость удачными торговыми сделками.
Конечно, Лала была очарована и невозмутимостью величавых верблюдов; и невероятно пёстрыми восточными нарядами, отделанными золотым шитьём; и красочностью, а также витиеватостью восточной речи. Поэтому, когда хитрый помощник смекнул, что он может услужить своему хозяину, если преподнесёт ему в дар юную деву, чья кожа отливала, будто золото чёрного цвета, он спросил у девушки, хочет ли она увидеть город невиданной красы, который стоит прям на берегу моря?
Услышав про море, Лала тут же спустилась с носилок и велела усадить её на верблюда. А помощнику торговца только то и надобно было! Попрощавшись со спутниками необычной девушки, караван продолжил свой путь. Спустя ещё пару месяцев он вошёл в город. Там их встретил Мехмед – справный мужчина в расцвете сил и лет, у коего имелось четыре жены и ещё куча наложниц. Однако грациозная хрупкая дева с блестящей кожей и непослушными жёсткими завитушками на голове восхитила богатого торговца и ценителя женской красы.
Будучи глубоко верующим человеком, он не осмелился нарушить шариат, согласно коему мусульманин мог иметь не более четырёх жён, и Лалу в жёны не взял. Но Мехмед объявил её любимой наложницей и поселил в лучших покоях своего дома. Лала была не против. Она радовалась возможности каждое утро выходить на берег моря и любоваться его красотой, а вместе с тем добрый человек Мехмед пришёлся девушке по душе, и она с удовольствием стала жить в его доме, где ни в чём не знала отказа. Мехмед звал её «Моя Лале» (тюльпан).
Спустя год в один из дождливых осенних дней Лала родила дочку. Назвали её Ягмур, что в переводе с турецкого означает «дождь», или ещё – «родившаяся в дождь». Законные жёны богатого торговца надеялись, что ребёнок родится темнокожий, и Мехмед, дабы не портить благородную кровь, выставит из дома ненавистную соперницу. Но, к их разочарованию, и к удивлению многочисленной родни главы большого семейства, малютка по виду мало чем отличалась от других турчанок, разве что её тёмно-карие миндалевидные глаза блестели, подобно драгоценным алмазам, которыми когда-то снабдила в дорогу Лалу её мать.
Ягмур выросла и превратилась в настоящую красавицу. Маленькая, хрупкая, она от своей матери унаследовала страсть к мечтаниям. Неудивительно, что когда пришёл час, девушка захотела увидеть дальние страны. К тому времени Мехмеда не стало, а Лала, памятуя, какой была она сама в юные годы, не стала препятствовать желанию дочери. Отдав ей семейные драгоценности, женщина благословила дочь в дорогу. Только не повезло девушке, и Ягмур в один не самый лучший день своей жизни оказалась на невольничьем рынке в огромном и шумном Константинополе, где её и приметил русский помещик, прозванный крепостными «Самодур» за свой на редкость жестокий характер, ведь людей он ни во что не ставил.