В деснице благодати
Шрифт:
Августина соблазняли не груши, его соблазняла ограда. Не звучит ли внутри у
каждого из нас голос: «Интересно, сколько груш можно стащить, пока не попадешься?
Интересно, сколько раз можно проехать по улице с односторонним движением, пока не
поймают?»
В то мгновение, когда мы начинаем задавать подобные вопросы, мы пересекаем
невидимую черту, за которой находится территория страха. Благодать избавляет нас от
страха, но только посмотрите, как скоро мы возвращаемся!
нет нужды жить, оглядываясь назад, но обратите внимание: мы то и дело озираемся.
Благодать напоминает нам, что мы освобождены от чувства вины, но давайте
посмотрим на грушевый сок, что течет у нас по щекам, и на бремя вины, что тяготит
нашу душу.
Разве мы не знаем лучшей жизни? Что случилось с нами? Почему мы так быстро
взялись за старое? «Бедный я человек! — восклицает Павел, — кто избавит меня от сего
тела смерти?» (Рим. 7:24).
Попросту говоря, борясь с грехом в одиночку, мы беспомощны. И разве не радует
вас, что Павел сам ответил на свой вопрос?
«Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 7:25).
Тот же Бог, спасший нас в первый раз, по-прежнему здесь, чтобы спасать нас снова
и снова.
Нет такого поворота на жизненном пути, после которого вы спасены в меньшей
мере, чем в момент обращения. Одно только то, что вы были раздражительны сегодня
за завтраком, еще не значит, что вы были осуждены. Когда вы вчера утратили терпение, вы не утратили свого спасения. Ваше имя не будет то появляться в книге жизни, то
исчезать из нее в соответствии с вашими настроениями и поступками. В этом смысл
благодати. «...Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе...» (Рим.
8:1).
Вы спасены не благодаря тому, что вы делаете, а благодаря тому, что свершил
Христос. И вы — особенный, но не в силу того, что вы сделали, а в силу того, Чей вы. Вы
— Христов.
И поскольку мы все — Его, забудем обходные пути и останемся на главной дороге.
Он знает, куда нам нужно. Он знает маршрут. Он знает путь домой.
15
Мф. 18:21-35
БРЕМЯ НЕНАВИСТИ
...Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас.
Еф. 4:32
Каждую неделю Кевин Тьюнелл должен посылать по почте один доллар семье, о
существовании которой он предпочел бы забыть. Он должен им полтора миллиона
долларов, но они решили взыскать всего девятьсот тридцать шесть, по доллару за
неделю. Семья намерена получать платеж
забыть о том, что произошло в одну из пятниц 1982 года.
В этот день была убита их дочь. Тьюнелла осудили за убийство по неосторожности
и вождение в пьяном виде. Ему было семнадцать лет. Ей — восемнадцать. Тьюнелл
отсидел свой срок в тюрьме. Кроме того, он семь лет участвовал в работе организации, борющейся с пьянством за рулем, на шесть лет дольше, чем требовалось по приговору.
Но Тьюнелл постоянно забывает отправить этот доллар.
Еженедельные платежи должны были продолжаться до 2000 года. Восемнадцать
лет. Тьюнелл выписывает чек на имя жертвы, посылает его родителям, и деньги
переходят в фонд поощрительных стипендий.
Семья четыре раза привлекала его к суду за неисполнение обязательств. В
последнем случае Тьюнеллу пришлось тридцать дней провести в тюрьме. Он
настаивает, что не отрицает решения суда, но терзается из-за смерти девушки, и
напоминания для него мучительны. Он предложил родителям два ящика чеков, платежи
до 2001 года — на год дольше, чем требуется. Родители отказались. Им нужны не
деньги, а наказание.
По словам матери, они хотят каждую неделю своевременно получать чеки. «Он
должен понять, что мы будем добиваться этого вплоть до августа 2000 года. Если
понадобится, мы будем ходить в суд каждый месяц»1.
Мало у кого вызовет сомнения справедливость гнева семьи. Только наивные люди
сочли бы возможным оставить виновного безнаказанным. Но мне не дает покоя одна
вещь. Достаточно ли девятисот тридцати шести чеков? Причем, заметьте, не для
Тьюнелла, который их посылает, а для семьи, которая получает. Когда родители
получат последний чек, вернется ли в их сердце мир? Смогут ли они в августе 2000 года
навсегда закрыть этот вопрос? Достаточно ли восемнадцати лет для возмездия? Хватит
ли для этого ста девяноста шести месяцев угрызений совести?
Сколько было бы достаточно? Будь вы родителями, а Тьюнелл — вашим
ответчиком, сколько выплат вы бы потребовали? А вернее говоря, сколько выплат вы
требуете?
Никто — повторяю, никто— не может прожить жизнь без ран и шрамов. Кто-то
когда-то навредил вам. Как та восемнадцатилетняя девушка, вы стали жертвой. Она
погибла, потому что кто-то выпил слишком много. Внутри вас тоже умерло что-то
важное, потому что кто-то говорил слишком много, требовал слишком много, был
слишком равнодушен.