В долине горячих источников

Вальден Лора

Он хотел сделать точно так же, как Маака, вставший напротив него, но это было нелегко. Маори присел, затем, играючи, стал перебрасывать палку из одной руки в другую. При этом он корчил страшные рожи.

Дункан несколько раз глубоко вздохнул и решил сделать все возможное, чтобы достойно противостоять сопернику. Прежде чем начать сражение, Маака произнес множество непонятных слов, а потом перешел в атаку. Тук — его палка ударилась о палку Дункана. Сильный удар, потом еще один.

На миг Дункан испугался, что при следующей же возможности Маака выбьет палку у него из руки, поэтому сжал

ее крепче. Тук, тук, тук — стучали палки. Несмотря на сильные удары, Дункану удалось удержать палку. Его противник снова предпринял попытку обезоружить его, но Дункан отразил атаку. Тук, тук, тук.

Маака стонал от напряжения.

— Что ты за вшивый боец? Это что, ничего не значит для тебя? — насмехался он, а Дункан только сильнее стискивал зубы.

Тук, тук, тук.

Пока еще он мог отражать атаки, но сколько это продлится? Маака был прав. У него есть лишь один-единственный шанс: он должен собрать волю в кулак и атаковать маори. Первая попытка не удалась. Палка выпала из рук, описав широкую дугу, но он успел нагнуться и подхватить ее, прежде чем Маака воспользовался его неуклюжестью. Дункан тут же перешел в атаку.

Пайка наблюдала за боем со смесью восхищения и ужаса. Она боялась за Дункана, который рано или поздно должен был потерпеть поражение в этой схватке, поскольку никогда не учился мау таиаха, но тот продолжал драться с мастером палочного боя. Тук, тук, тук. Палки налетали друг на друга все чаще, оба мужчины двигались настолько проворно, что Пайка едва успевала следить за ними. Наконец настал момент, который должен был принести победу Мааке.

— Дункан, осторожно! — крикнула Пайка.

Маака опустил оружие и удивленно уставился на нее. Затем перевел взгляд на своего храброго противника, стоявшего перед ним с поднятой палкой и готового отразить следующую атаку.

— Дункан? Так ты пакеха? — недоверчиво переспросил Маака.

Дункан слабо кивнул.

— Ты хорош, правда. Даже очень хорош. Жаль, что ты пакеха. Иначе я мог бы посоветовать тебе мастера, который сделал бы из тебя великого воина.

— А ты все равно назови имя мастера, и я обязательно навещу его, — словно в трансе, попросил его Дункан. Во время драки он совершенно не думал, что делать с палкой, действовал скорее инстинктивно.

Маака с горечью рассмеялся.

— Он не сможет обучать тебя мау таиаха. Ты же не маори! Хотя умение палочного боя у тебя в крови, как бы ни неприятно мне было это признавать.

Затем Маака обернулся к Пайке. Она стояла, понурившись, бледная и испуганная.

— Теперь решать тебе. Мы дрались на равных. Решай, чьей женой ты станешь.

Пайка не могла выдавить из себя ни звука. Затем глубоко вздохнула и едва слышно пробормотала:

— Я пойду с тобой, Маака. Я принесла священную клятву выйти замуж только за маори. — Она старалась не смотреть на Дункана, опасаясь, что его боль разобьет ей сердце.

Маака подошел к ней, обнял рукой за плечи, а потом обернулся к Дункану:

— Я польщен, что она хочет принять мое предложение. Я с удовольствием сделал бы маленькую принцессу своей женой, но она любит тебя. Она

боялась за тебя — не за меня. Пайка назвала твое имя. Что проку в клятве, если она приносит несчастье? А эта клятва обречет на несчастье всех нас. Боги и предки наверняка не хотят этого. Желаю вам счастья.

Он потерся носом о нос удивленной Пайки, по-приятельски хлопнул Дункана по плечу и поднял обе палки. Затем, помедлив, Маака вложил одну из них в руку Дункана и оставил их вдвоем, исчезнув в ночной темноте.

Дункан не мог сдвинуться с места, но все же сбросил с себя оцепенение и крепко обнял дрожащую Пайку.

— Ты станешь моей женой, Пайка? — с нежностью спросил он.

— Я… Я не знаю, я… — пролепетала та.

Тогда Дункан закрыл ей губы поцелуем. Когда через целую вечность их губы разомкнулись, она негромко прошептала:

— Пожалуйста, дай мне время, я ужасно растеряна!

Дункан ласково смотрел на нее.

— Прости, что я давил на тебя. Скажи мне только одно: правда ли то, что сказал маори? Ты любишь меня?

Пайка слабо кивнула.

— Тогда у меня есть все время этого мира, — с торжественной серьезностью произнес Дункан.

Роторуа, май 1900

Вечером накануне свадьбы все были заметно напряжены. Аннабель, как всегда, взяла на себя слишком много. Она даже сшила подвенечное платье для Абигайль, настоящую мечту из шелка, которое закончила только прошлой ночью. Кроме того, она чувствовала себя ответственной за порядок перемены блюд и украшение стола.

Однако, несмотря на усталость, Аннабель делала все, чтобы свадьба младшей сестры стала головокружительным праздником для всех, кто был приглашен. А приглашены были почти все жители Роторуа — хотя бы для того, чтобы положить конец сплетням. Гвендолин пустила слух, будто бы бесстыжая Абигайль соблазнила бедного Патрика и только потому ей удалось вернуть его себе. Впрочем, разнесся и другой слух: о том, что Абигайль спасла тонувшую в озере Эмили и сумела разговорить девочку. В результате жители Роторуа разделились на два лагеря: на тех, кто видел в Абигайль дьявольское отродье, и тех, кто называл ее ангелом, совершившим чудо.

Сама же Абигайль хотела лишь одного: чтобы в ней видели счастливую невесту ее любимого Патрика. Кроме того, она надеялась, что если на свадьбу явится весь поселок, то любопытство соседей будет удовлетворено и ее наконец снова будут считать своей.

Гордон уже не первый день занимался уборкой гостиной, чтобы можно было устроить праздник внутри дома. Поскольку на улице почти постоянно шел дождь, он справедливо сомневался в том, что свадебное торжество удастся провести на веранде.

Дункан помогал всем, чем мог, радуясь каждой минуте, которую удавалось провести рядом с Пайкой. Они много смеялись и вели себя непринужденно — с тех самых пор, как Пайка попросила его дать ей время подумать. Конечно, он очень надеялся, что в день праздника она наконец-то даст ему окончательный ответ. Когда он наблюдал за тем, как девушка старательно развешивала гирлянды, его сердце радовалось. И он ни капли не сомневался в том, что она примет его предложение. Она казалась такой счастливой и веселой.