В долине Маленьких Зайчиков
Шрифт:
– Спасибо, – сказал он.
Росмунта засмеялась:
– Не понимаю русских. Они так часто благодарят, как будто доброе отношение друг к другу редкость. Вот в Торвагыргыне. Придет к нам русский, угостишь его чаем, а он так благодарит, будто я его спасла от голодной смерти… А если кто-нибудь войдет во время еды, так, оказывается, его надо обязательно пригласить, будто собственного разума у него нет и он не знает, хочет есть или нет…
Накормив сына, Росмунта бросила мельком взгляд на будильник, висящий на деревянной перекладине полога, и заторопилась:
– О, скоро должен прийти Коравье.
– Я пойду, – заспешил Володькин. Ему не хотелось встречаться с Коравье.
– Как же ты пойдешь? – спросила Росмунта. – Еще заблудишься. Подожди немного. Коравье проводит тебя до школы.
Но Володькин предпочитал выйти в такую пургу, чем быть застигнутым наедине с Росмунтой.
– Теперь я найду дорогу. Я ее вспомнил, – заверил Володькин, поспешно натягивая на себя кухлянку.
Ветер подхватил Сергея и закружил. Направление было потеряно в первую же секунду. Володькин решил возвратиться в ярангу Коравье. Это все же лучше, чем быть заживо погребенным под снегом. Но, сделав несколько шагов, он с горечью убедился, что теперь ему не найти и яранги Коравье. Морозный ветер выжимал слезы. Они замерзали на щеках и больно стягивали кожу. Володькин, отдирая льдинки со щек и ресниц, шел наугад. Он знал, что останавливаться опасно – может занести снегом. А под теплым снежным одеялом хочется спать… В мозгу отчетливо возникали картины, рисующие замерзших людей…
Скоро он совсем выбился из сил и решил передохнуть. Его быстро начало заносить снегом. Надо вставать, но до чего же хорошо и мягко в снегу! Вдруг Володькину почудился человеческий голос. Он прислушался. При некоторой доле воображения в вое пурги может померещиться все – даже Венгерская рапсодия Листа.
– Вот он! – отчетливо услышал Володькин и увидел рядом с собой мокрое от снега и пота лицо Коравье. – Вставай!
Володькин с трудом поднялся и ухватился за руку Коравье, боясь, что тот снова скроется в крутящемся вихре. Рядом с Коравье стоял Кэлетэгин. Крепко держась друг за друга, они направились к яранге Коравье.
– Нашли! – радостно воскликнула Росмунта, увидя Володькина. – Я же говорила тебе: надо подождать Коравье!
Кэлетэгин, отряхнув снег с кухлянки, сказал:
– А я сижу в школе и жду. Вижу, прошло достаточно времени, чтобы ты мог вернуться. Пошел искать. Обшарил все кругом, обошел яранги… Не думали мы, что ты пойдешь к Гылмимылу.
– Я в школу хотел пойти, а не к Гылмимылу, – сказал Володькин.
– Странно, кто бы тебя мог водить? – задумчиво проговорила Росмунта. – У тебя же здесь нет умерших родственников.
– Это у нас есть такое поверье, – пояснил Кэлетэгин. – Когда человек в пургу начинает плутать и теряет направление, значит, его хотят увести в свой мир умершие родственники.
– Да-да, – закивал Коравье, недовольно взглянув на жену. – Это старое поверье.
Пришлось Володькину снова пить чай и есть вареное мясо. Никто не напоминал ему о том, как он учил Росмунту целоваться.
Никогда в стойбище Локэ с таким нетерпением не ждали наступления хорошей погоды. Инэнли, который дневал и ночевал в стаде, как-то нерешительно сказал Коравье:
– Может быть, попробовать одно средство?
– Какое средство? – не понимая, спросил Коравье.
– Исправить погоду, – боязливо сказал Инэнли.
– Как
– Попросить Эльгара покамлать.
– Что говоришь?! – ужаснулся Коравье. – Не стыдно? А еще собираешься вступить в колхоз!
Инэнли так смутился, что Коравье даже пожалел его.
Но, оказывается, об этом думал не один Инэнли. В тот же день с таким же предложением пришел к Коравье Рунмын. А вечером и Росмунта вдруг ударилась в воспоминания:
– Ты помнишь, Коравье, когда мы кочевали около Большого озера, как быстро Эльгар повернул пургу на побережье и спас стадо?
Коравье помнил эту пургу. Казалось, что она никогда не кончится. Каждый день волки утаскивали из стада несколько оленей. А отбившихся от стада важенок нелегко было разыскать в кромешной тьме, наполненной летящим снегом. Мудрый Локэ оказался бессильным что-нибудь сделать с ураганом. Тогда обратились к Эльгару, который в то время уже отошел от шаманства, отстраненный Локэ. После долгих уговоров шаман решился. Камлание продолжалось полтора дня без перерыва. Когда небо стало проясняться, Эльгар уже не пел, а хрипел, выплевывая поминутно пену изо рта. С затихающим, последним порывом ветра Эльгар свалился и заснул. Он спал двое суток.
– А помнишь, как прекратил он волнение на реке Теплой? – продолжала вспоминать Росмунта.
Коравье молчал. Он прислушивался к завыванию ветра. Как быть?.. Люди ждут от него одного слова… В стаде он разыскал Инэнли и сказал:
– Можешь просить Эльгара, чтобы покамлал. Но тихо!
– Громко не будет. Я сам за ним буду следить, – заверил Инэнли.
После короткого совещания с пастухами Инэнли и Рунмын отправились на переговоры.
Покушение на Коравье и арест Мивита и Арэнкава угнетающе подействовали на шамана. Он все время кряхтел и охал. Ему намекнули на то, что он может добровольно уйти к верхним людям. Шаман разразился ругательствами и заявил, что Советская власть запрещает этот устарелый обычай.
Инэнли и Рунмын вошли в чоттагин его яранги и несколько раз топнули о земляной пол, давая знать хозяевам о своем приходе.
– Кто там? – послышался скрипучий старческий голос.
– Мы пришли, – ответил Инэнли. – Рунмын и Инэнли.
Таких гостей старый Эльгар не ждал. Не сдержав любопытства, он высунул в чоттагин трясущуюся от старческой немощи голову.
– А, пришли, – приветствовал он гостей. – Какие новости?
Инэнли и Рунмын уселись на большие плоские камни и принялись рассказывать новости. Они сообщили о происшествиях в стаде, о том, что за все дни ненастья не было потеряно ни одного оленя. Посетовали на то, что пурга мешает оленям добывать корм и не дает возможности перегнать их на новое пастбище.
– Почему вы не рассказываете новость, о которой говорит все стойбище? – раздраженно спросил Эльгар. – Почему не говорите о колхозе?
– Мы думали, ты знаешь об этой новости, – сказал Инэнли. – Ждем, когда утихнет пурга. Тогда к нам приедут люди из колхоза Торвагыргын, пересчитают наших оленей и возьмут нас в колхоз.
– Всему помеха пурга, – вздохнул Рунмын. – Мы пришли попросить твоей помощи.
– Как может помочь больной, немощный старик? – плаксиво сказал Эльгар. – Русские не любят шаманов!