В доме Шиллинга
Шрифт:
Ея смерть не оставила въ дом замтной пустоты. У маленькаго Вита была кормилица, и, какъ только скончалась хозяйка, жившая въ верхнемъ этаж сестра совтника, прекрасная суровая женщина, сошла внизъ и приняла ключи и все хозяйство.
Она была истая Вольфрамъ по всмъ своимъ поступкамъ и по наружности, на которой сорокъ шесть лтъ жизни не оставили слда. Только одинъ разъ страсть побдила въ ней строгіе принципы и привела «конечно» къ бд. Она была единственной соучастницей cовтника въ вольфрамовскомъ наслдств и кром того очень красивой двушкой. Въ дом Шиллинга ее ласкали, какъ собственную дочь, и тамъ она познакомилась съ маіоромъ Люціаномъ, за котораго вышла замужъ, несмотря на вс увщанія брата и внутренній предостерегавшій ее голосъ. И въ самомъ дл,
Маленькій Феликсъ спряталъ голову въ ея дорожный плащъ, когда она привела его въ тотъ вечеръ въ свой родительскій домъ. Лстница, шедшая въ пустой верхній этажъ, со своими карикатурными перилами и скрипящими ступенями, сумракъ, царящій въ саженныхъ углубленіяхъ дверныхъ арокъ, и тусклыя, оправленныя въ свинецъ стекла подъемныхъ оконъ, о которыя беззвучно бились ночныя бабочки и сквозь которыя вечернее солнце тускло и лниво проливало свой свтъ на каменный полъ передней, все это показалось мальчику страшнымъ, какъ домъ людода въ лсу… И стройный изящный ребенокъ въ голубой бархатной курточк съ блестящими золотистыми кудрями, казалось, по ошибк попалъ сюда.
«Она привела пестраго колибри въ старое соколиное гнздо», сказалъ ея братъ совтникъ, мрачно покосившись на мальчика.
Маленькій похищенный мальчикъ какъ былъ такъ и остался здсь чуждымъ. Тщетно холодный воздухъ монастырскаго помстья охватывалъ идеальные образы въ его голов и сердц — онъ былъ, какъ и его отецъ, горячей поэтической натурой… Покинутый въ Кенигсберг мужъ употребилъ вс усилія, чтобы вернуть себ мальчика, но вс его старанія разбились объ юридическія знанія совтника Вольфрама, — ребенокъ остался при матери. Вслдствіе этого маіоръ Люціанъ вышелъ въ отставку, онъ исчезъ изъ Кенигсберга, и никто не зналъ, куда онъ двался.
Съ тхъ поръ маіорша поселилась снова въ своей двичьей комнат въ мезонин, выходившей окнами на улицу. Она душой и тломъ подходила къ этимъ просто выкрашеннымъ стнамъ съ глубоко вдланными въ нихъ шкафами съ темными створчатыми дверцами; она по-прежнему сидла въ глубокой оконной ниш на кожаномъ стул съ прямой спинкой и спала за толстыми занавсками, «сдланными» изъ пряжи собственноручно приготовленной ея бабушкой. Но она никогда боле не переступала порогъ дома Шиллинговъ — она избгала воспоминанiй о своемъ муж, какъ о смертельномъ враг. Маленькій Феликсъ, напротивъ, скоро сдлался своимъ въ дом Шиллинговъ. Единственный сынъ барона Крафта фонъ Шиллингъ былъ ровесникъ ему. Оба мальчика съ первой минуты нжно полюбили другъ друга, и маіорша согласилась на ихъ знакомство, только съ условіемъ, что ея ребенку никогда ни однимъ словомъ не напомнятъ объ его отц.
Потомъ молодые люди были товарищами по университету въ Берлин, - оба изучали правовдніе. Арнольдъ фонъ Шиллингъ намревался поступить на государственную службу, а Феликсъ Люціанъ долженъ былъ пойти по стопамъ своего дядюшки — сначала занять его должность въ городскомъ управленiи, а потомъ и въ управленіи монастырскимъ имніемъ, ибо, по смерти послдней его блокурой кузины, совтникъ назначилъ его своимъ наслдникомъ и преемникомъ, конечно съ условіемъ, что онъ къ своему отцовскому имени прибавитъ и имя Вольфрама. Но 1860-й годъ, какъ было выше упомянуто, измнилъ вс семейныя обстоятельства и въ дом Шиллинга, и въ монастырскомъ помсть: — Арнольдъ фонъ Шиллингъ вернулся домой, чтобы по просьб своего больного отца жениться на двоюродной сестр и такимъ образомъ возвратить вс имнія Шиллинговъ, а въ монастырскомъ помсть появился давно желанный наслдникъ, маленькій Витъ Вольфрамъ, своимъ слабымъ дыханіемъ разрушившій вс притязанія своего кузена Феликса на наслдство.
2
Въ
Въ обширныхъ сняхъ, куда онъ вошелъ, и гд послдній день находилась покойница, ему показалось, что облака голубоватаго дыма отъ ладона еще носились подъ потолкомъ и чувствовался сильный запахъ буксовыхъ [1] гирляндъ, среди которыхъ мирно покоилась блдная женщина съ гладкими блокурыми волосами.
1
Букс (дерево) — самшит.
Самшит (лат. B'uxus) — букшпан (польск.), самшит (татарск.), кавказская пальма (торгов.), зеленичье дерево, бза (груз., имерет.), тосах (армянск.), чемчур (турецк.) и шимшат (персидск.) [С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890–1907.] — род растений семейства Самшитовые, медленнорастущие вечнозелёные кустарники и деревца, вырастающие до высоты 2-12 м (изредка 15 м).
Но это была только пыль, игравшая въ солнечныхъ лучахъ; изъ открытыхъ дверей кухни несся запахъ жарившейся птицы, а за прилавкомъ, гд продавалось молоко, стояла его мать и отсчитывала яйца въ корзинку служанки, которая, по старому обычаю, должна была два раза въ недлю разносить яйца и свжее, только что сбитое масло по почетнымъ домамъ города.
Въ глазахъ маіорши мгновенно вспыхнуло чувство затаенной материнской гордости, когда къ ней приблизился высокій красивый юноша, но у нея въ каждой рук было по пяти яицъ, и потому она осторожно повернула голову черезъ плечо и подставила ему щеку для поцлуя.
— Иди пока наверхъ, Феликсъ! — сказала она торопливо, опасаясь просчитать или разбить яйцо.
Онъ быстро отнялъ руки, которыя было протянулъ, чтобы обнять ее, и поднялся по лстниц. Изъ столовой раздался вдругъ рзкій капризный крикъ ребенка — это кричалъ новый наслдникъ монастырскаго помстья. Съ задняго двора доносилось пніе птуховъ, а наверху въ передней тихо пробирался огромный жирный котъ. Онъ возвращался изъ хлбнаго амбара посл охоты за мышами и началъ, ласкаясь, жаться къ ногамъ вошедшаго, но молодой человкъ съ отвращеніемъ отбросилъ его отъ себя и затопалъ ногами, какъ бы отряхивая съ нихъ снгъ.
Въ комнат маіорши окна были открыты и въ нихъ врывался мягкій весенній воздухъ, но не онъ приносилъ благоуханіе фiалокъ, наполнявшее всю комнату — оно распространялось изъ отвореннаго стннаго шкафа. Тамъ лежало блестящее, какъ серебро, блье, и между пачками его были разбросаны высохшія фіалки. Никогда маленькій Феликсъ не смлъ поставить букетъ фiалокъ въ стаканъ съ водой, который могъ попасть подъ руку и опрокинуться, — но онъ долженъ былъ рвать милые цвточки, чтобы раскладывать ихъ въ богатые запасы блья. И потому эти груды блья, къ которымъ мать его питала такую сильную привязанность, были ему всегда ненавистны, и теперь онъ бросилъ мрачный взглядъ на шкафъ.
Маіоршу очевидно потревожили во время проврки блья; тамъ въ оконной ниш на кленовомъ стол съ толстыми широкими ножками лежала ея записная книга. Феликсъ хорошо зналъ эту книгу съ ея различными рубриками, но оглавленіе открытой страницы было для него ново, — на верху ея стояло: «Блье для домашняго хозяйства моего сына Феликса»… Его собственное будущее хозяйство! При этомъ представленіи онъ покраснлъ, какъ двушка… Эти дюжины столовыхъ приборовъ, полотенецъ, наволочекъ аккуратно были положены рядами, какъ будто бы они были главнымъ условіемъ будущаго семейнаго счастія… И этотъ длинный скучный списокъ долженъ удержаться въ веселой живой кудрявой головк прелестной молодой двушки?