В доспехах и с оружием
Шрифт:
"Ты действительно любишь гулять? " — сказала Любимица, переходя на шаг. «Ах, да. Так много интересных закоулков и исторических зданий можно увидать. Я часто гуляю в мой выходной.»
Она вгляделась ему в лицо. О боги, — подумала она.
"Почему ты вступил в Дозор? " — спросила она.
«Мой отец сказал, что это сделает из меня мужчину.»
«Кажется это получилось.»
«Да-а. Это лучшая работа здесь в городе.»
«Правда?»
«О, да. Ты знаешь, что означает 'полисмен'?»
Любимица пожала плечами. — «Нет.»
«Оно означает человек 'полиса'.
«Неужели?»
«Я прочитал это в книге. Человек города.»
Она осмотрела его со всех сторон. Его лицо пылало румянцем в свете фонаря на углу улицы, но это был совсем другой румянец, чем был ему присущ от природы. Он гордится. Она вспомнила присягу.
Гордится пребыванием в чертовом Дозоре. Господи спаси…
"А почему ты вступила? " — спросил он.
«Я? Ах, я… Я люблю вкушать обильные трапезы и почивать в роскошных комнатах… Как бы то ни было, это не худший выбор, не так ли? Выбор был между этой работой…или стать…ха-ха…белошвейкой.» <Опрос, проведенный в Анк-Морпорке Гильдией Торговцев среди торгового люда в доках Морпорка, обнаружил 987 женщин, которые назвали своей профессией «белошвейка.»> Ах, да …и две иглы.
«А ты не сильна в шитье?»
Бросив быстрый взгляд искоса, Любимица не увидала ничего, кроме честной невинности, в его взоре.
«Да.» — сказала она, уступая. — "это верно. А потом я увидала это плакат. 'Городской Страже Требуются Мужчины!
Будь Мужчиной в Городской Страже! 'Так что я подумала дать этому ход. После всего произошедшего у меня появилось к чему стремиться."
Она подождала, чтобы увидеть, если он потерпит неудачу, пытаясь осилить недостижимое. Он осилил…
«Сержант Двоеточие написал рапорт.» — сказал Морковка.
— «Он слишком прямолинейно мыслит.»
Он засопел.
"Ты чувствуешь доносящуюся вонь? " — спросил он. «Пахнет так…как-будто кто-то выбросил старый обгаженный ковер.»
«Ах, премного благодарен.» — сказал голос откуда-то из темноты, из-под ног. — «Да-да. Премного благодарен. Да будет благословенно ваше имя. Старый обгаженный ковер. Да-да.»
«Ничего особенного не чувствую.» — сказала Любимица.
«Лгунья.» — сказал голос.
«Да и ничего не слышу.»
Подошвы сапог капитана Бодряка сообщили ему, что он находится на авеню Коронации. Его ноги шли в собственном ритме, а мысли витали где-то далеко. Разумеется в мыслях он не забывал переварить наипрекраснейший нектар Джимкина Медвежье Объятие.
Если бы только они не были чертовски вежливыми!
Существовала масса вещей, виденных им в своей жизни, которые он всегда, но безуспешно, пытался забыть. И по сей момент он мог бы поставить подпись в верху списка, глядя на гланды громадного дракона, в то время как тот умышленно переводит дыхание, чтобы превратить его в маленькую кучку грязного древесного угля. Он внезапно очнулся, вспотев от воспоминаний о маленьком направленном лучике света. Но тут же его устрашила мысль, что все это будет заменено воспоминанием обо всех этих бесстрастных лицах гномов, вежливо следящих за ним, и ощущением, что его слова падают в бездонную шахту. И что же он мог сказать после этого :
Дом покойного Бьорна Заложи-Молоток был полон гномами молчащими, нахохлившимися, вежливыми гномами. Новости разлетелись повсюду. Он не сообщил им ничего, чего бы они не знали сами. У многих из них было оружие. Был там и мистер Крепкорукий. Капитан Бодряк перед этим говорил с ним о его речах на тему о необходимости размолоть всех троллей на мелкие кусочки и использовании их для мощения дорог. Но сейчас гном ничего не говорил. Сейчас он выглядел самодовольным.
Там витала атмосфера тихой, вежливой угрозы, что означало : «Мы выслушаем тебя. А потом поступим так, как решим.» Он даже не был уверен, кто из них миссис Заложи-Молоток.
Они все были для него на одно лицо. Когда же ее представили — в шлеме, с бородой — он получил вежливые, ни к чему не обязывающие ответы. Нет, она закрыла мастерскую и кажется заложила куда-то ключ. Благодарю вас.
Он попытался указать как можно более аккуратно, что на шествие всем сообществом по Карьерному переулку поглядела бы косо стража (вероятнее всего с безопасного расстояния с командной высоты ), но у него не хватило духу сказать об этом. Он не смог бы сказать — не берите эти дела в свои руки, ибо стража усердно преследует правонарушителя — но лишь потому, что не имел понятия, где и как начать. Ваш муж имел врагов? Да, кто-то проделал в нем громадную дыру, но невзирая на это, он не имел врагов?
А потому он удалился с максимальным достоинством, которого впрочем было не так уж и много. И после битвы с самим собой, в которой он проиграл, он взял полбутылки Старого Особого Виски мистера Медвежье Объятие и побрел прочь.
Морковка и Любимица достигли конца улицы Блеска.
"Где ты остановилась? " — спросил Морковка.
«Здесь рядом.» — она показала рукой.
«Улица Вязов? Не у миссис ли Торт?»
«Да. А почему бы и нет? Мне была нужна чистая комната за разумную плату. Что в этом плохого?»
«Ну… Ей-богу, я ничего не имею против миссис Торт 'чудесная женщина, одна из лучших…', но…ну…ты должно быть заметила…»
«Заметила что?»
«Ну…она не очень…вы понимаете…разборчива.»
«Простите, я не совсем вас понимаю.»
«Вы должно быть видели некоторых постояльцев? Я думаю, что Редж Туфля по-прежнему снимает там комнату?»
«Ах.» сказала Любимица. — «вы имеете в виду зомби.»
«А на чердаке живет банши.»
«Мистер Иксолит. Да-да.»
«А также старая миссис Дралл.»
«Вампир. Но она отошла от дел. Сейчас она обслуживает детские вечеринки.»
«Я полагаю, что вас не обходит, что это странное местечко?»
«Но цены приемлемые и кровати чистые.»
«Не могу представить, что в них кто-нибудь спит.»
«Отлично! В конце-концов я имею право, выбирать, чего я желала бы получить!»
«Простите. Я знаю, что вы правы. Я сам был таким, когда попал сюда впервые. Но мой совет — уехать как можно скорее и найти где-нибудь…ну…более подходящее место для юной леди, если вы понимаете, что я имею в виду.»