В другой жизни

Высоковская Евгения

– А там что? – Варя выпрямилась и пару раз легонько пнула нижнюю коробку ногой, обернувшись к Марине.

– Там тоже книги.

Тогда Варвара стащила коробку с магическими предметами, выставила ее посередине комнаты на ковер и уселась там же по-турецки. Марина махнула рукой и примостилась рядом. Женщины вместе перебирали вещицы из коробки, рассматривали их, передавая одна другой. Тут были какие-то статуэтки, магический шар, покрытый трещинами, свечи разных форм и размеров. Со дна Варя вытянула спутанные между собой цепочки с символическими кулонами. Потом достала плетение из нескольких веревок с узлами, ограниченных двумя дощечками.

– Это то, что я думаю? – пораженно

спросила Варя. Марина вопросительно посмотрела на нее. – Ну, это же Нинкин кнотен, да?

Марина кивнула.

– Это второй. Первый мы не нашли. Он был очень красивый.

Варя задумчиво вертела изделие в руках, перебирая узелки, и морщила лоб.

– Странно, узлы разные в начале и в конце, – сказала она. Марина взяла плетение у нее из рук, пригляделась и заметила, что действительно некоторые узлы сильно отличались друг от друга, и не просто формой, а словно их вывязывали разные люди. Так две женщины могут связать непохожие кофточки из одной и той же пряжи, по одному и тому же рисунку, потому что у каждой свое натяжение нити, свой размер петель, своя манера вязания: кто-то вяжет туго, а кто-то любит, чтобы спицам было свободно. Так и здесь: казалось, что за Ниной кто-то доделывал кнотен. Хотя, чтобы заметить это, нужно было быть, конечно, очень внимательным.

– И правда, – удивилась Марина. – Как я раньше внимания не обратила?

Она повертела кнотен в руках, вздохнула и вернула обратно в коробку и вдруг, спохватившись, с досадой увидела, как Варвара медленно вытягивает оттуда синюю скомканную футболку.

– Варь, положи, оставь, – умоляюще попросила она, но та держала вещь перед собой, руки ее мелко дрожали.

– Это ведь его? – еле выдавила Варя.

Марина почти вырвала футболку у нее из рук, запихнула обратно, суетливо засунула туда же предметы, которые они повытаскивали, и отнесла коробку на место.

– Пойдем, зря я тебе про вещи сказала.

Варя молча поднялась с пола, и они отправились в кухню. Разговор больше не клеился. Бывшая ведьма сидела как на иголках, словно сильно торопилась, но почему-то никак не уходила. Марина отлучилась в туалет, и после этого Варвара вдруг резко засобиралась, бодрым голосом возвестив, как рада была ее видеть и надеется на ближайшую встречу. С тем и ушла.

Марина же, заперев за ней дверь, наконец вздохнула было с облегчением, как вдруг ее озарила запоздалая догадка, и она ринулась к коробкам. Внутри верхней коробки не было ни кнотена, ни синей футболки Антона.

«Ладно, фанатичка, футболку сперла, – раздраженно недоумевала Марина, – а кнотен-то ей зачем понадобился?»

Глава 14. Сплошные разочарования

– Не представляю, что бы было, если бы я тогда не уволилась с бухты-барахты, и не пошла в меланхоличном настроении по магазинам, и не взяла на сдачу лотерейный билет! – приговаривала Гульнара, выкладывая дочке пшенную кашу на небольшую тарелочку. Маленькая Эльвира тут же наморщила нос, глядя на свой завтрак. Ренат, улыбаясь, наблюдал за ней.

– И не поехала бы на выигрыш на море, и не познакомилась с теткой, которая пропихнула Эльку в супер-садик, ага, – привычно пробубнил он, принимая от жены свою тарелку с пшенкой.

– А если бы не поехали на море, у меня бы сейчас не было братика, – заявила Эля и наконец с обреченным видом воткнула ложку в кашу.

На этом, собственно, и закончилась недолгая счастливая семейная жизнь Гульнары, а также надежда на то, что ей удалось прервать ненавистную наследственную способность к обратному гаданию.

Как ни отнекивался Ренат, пытаясь

убедить жену, что их маленькая дочь просто фантазирует, по нескольким сказанным малышкой Элей предложениям можно было сделать однозначный вывод: когда год назад Гуля с дочкой поехали на море на деньги, выигранные в лотерею, – потому что шальные деньги нужно сразу же проматывать, как говорил кто-то из ее родственников, – Ренат не терял времени и оприходовал какую-то девицу. Сейчас у той на руках был крошечный младенец, и Гуле стало ясно, где муж не так давно «потерял» довольно крупную сумму денег.

Наконец, прижатый к стенке, хотя совершенно не понимающий, откуда его малолетняя дочь может знать такие вещи, Ренат признался. Он умолял простить и понять, но пообещать, что вторую кровиночку он поддерживать не будет, так и не смог. Да Гуля бы и не стала такого требовать, ребенок-то в чем виноват. И простить она пыталась, но жить с ним, зная, что у него есть еще одна семья, не смогла: противно было. «Не можешь выбрать? Я выберу за тебя, – в сердцах сказала она Ренату. – Топай!» В конце концов бывший муж переехал к новой пассии, однако первой семье помогал как мог, и Гульнара ссориться с ним не стала. За годы своей эзотерической практики она насмотрелась на столько исковерканных судеб, что эта история, хоть и произошла с ней самой, не казалась ей из ряда вон выходящей. Элю только до боли жалко было, она любила папу. В конце концов Гуля позволила бывшему мужу брать дочь иногда с собой на прогулки вместе с новорожденным братцем, лишь бы она не чувствовала себя брошенной.

* * *

Много бессонных ночей провела после этого Гуля, орошая слезами подушку, давя в ней рыдания, чтобы не слышала маленькая дочь. Эльвира была на редкость смышленой для своего возраста, и Гульнара часто ловила на себе ее такой не по-детски серьезный и умный взгляд. Это пугало и без того напуганную гадалку.

Развод с мужем для нее прошел почти безболезненно. Да, стало сложнее управляться в одиночку, но он все-таки помогал, а то, что он теперь живет себе с какой-то другой семьей, уже почти и не трогало Гульнару. Потому что все ее внимание было сейчас направлено на Элю, и она даже иногда радовалась, что Ренат ушел, потому что он совсем ничего не знал о ведьминской стороне жизни своей жены и не понял бы того, что творилось сейчас с Эльвирой. А с ней происходило что-то странное: способности к обратному гаданию открылись слишком рано, ни с кем еще такого не было. Может, предупреждение, что ведьмам их рода нельзя иметь детей, строилось именно на этом. И теперь стали ясны последствия, но только было поздно. Гуля ругала и ненавидела себя за то, что, возможно, сотворила она со своей дочерью, но только ни за что не поступила бы иначе, если бы была возможность пройти этот путь заново. Слишком велико было счастье ее материнства. И она надеялась, что найдется какой-то выход и дочке удастся помочь.

Гульнаре почему-то нередко вспоминалась встреча с Ниной в фудкорте торгового центра, где она тогда работала. Как оживилась Нина, услышав, что Гуля больше не хочет практиковать магию. Она сразу спросила, собирается ли та перегнать свою силу в амулет, и, кажется, была разочарована, когда Гульнара ответила отрицательно. «Я не хочу отказываться от своей ведьминской сущности!» – гордо ответила тогда она Нине. Сейчас Гуля готова была отказаться и от своей сущности, и от многого другого, лишь бы спасти дочь, но только видела она, что было после того, как ведьмы отдавали силу амулету. И Варя, и обратившаяся к ним за помощью Ксения, – обе сильно заболели и поправляться стали лишь после того, как Нину и ее любовника настигла кома.