В душной ночи звезда
Шрифт:
Начали зажигать костры.
Дальше всё происходило примерно так, как знал я по фильмам: водили тесные хороводы, прыгали через огонь юные пары, кто-то охал, напоровшись босой ногой на острый сучок. Семейные, расположившись поодаль шумным табором, укладывали спать детей, припугнув хорошенько Русалкой и лесной ведьмой Каргой, чтобы не отошли их малыши далеко, не вздумали ходить в лес или спускаться к реке. Сами оставались рядом, разложив вокруг сбившихся в одном месте повозок свои костры, и веселились. Все эти люди тоже разок-другой
Я торопил старика: пора было возвращаться в город. Бод обещал доставить к нужному месту вовремя.
В наступающей темноте снова приплыл в челне Миколай. Вышел из лодочки, придержал, стоя в воде, вёрткую посудину, пока мы уселись в неё, впрыгнул сам и погнал челнок по течению Ведрыца. Мимо водяных мельниц-лодзяков*, в устье лесной реки, впадавшей в широкий Днепр. Потом, держась рядом с берегом, он провёл лодку в могучем попутном течении ещё дальше: вдоль пристани, вдоль торгового места, вдоль складов-спихлеров и коновязей - туда, где уже кончался город.
Здесь мы вышли из лодки.
Поднялись извилистой дорожкой вверх, прошли в темноте, и я опять ощутил под ногами пыльный наезженный шлях.
– Теперь ищи То Место - велел старик.
– Не высматривай, просто ищи.
Я прошёлся вдоль дороги. Остановился, присел, положил обе ладони на землю, в пыльную траву, и сразу нащупал под пальцами свою метку, выложенную камешками и щепками. Стрелка указывала на северо-восток. Мне казалось, что и без метки я нашёл бы это место - почему-то был уверен, что не ошибся. Посмотрел, осенённый догадкой, на Бода: он сейчас сосредоточенно проговаривал одну короткую фразу.
Удивительная перемена произошла с чародеем. Жалкий старик стал выше ростом, выпрямился, расправил плечи, и тонкий серп серебряного сияния возник над его головой. Постепенно сияние тонким силуэтом повторило очертания тела чародея, голос окреп, стал молодым... Мне сделалось грустно от мысли о расставании с этим
исключительным и загадочным человеком.
"Что ты себе позволяешь?!
– раздался, кажется, прямо под черепом суровый голос могучего чародея:
– Очисти помыслы от сора! Забудь всё, что привязывает тебя к этому времени! Думай о возвращении! Смотри на звезду! Проси Великую Заступницу, моли о помощи - только она в силах помочь тебе!
Вы умудрились забыть своих святых и героев!
КАК БУДТО И НЕ БЫЛО У ГОРОДА ЭТИХ ВОСЬМИ ВЕКОВ!
Вы оставили только ЕЁ одну - единственную нить между прошлым и настоящим! Единственную!
ПРОСИ ЖЕ ВЕЛИКУЮ СВЯТУЮ!
МОЛИ О ПОМОЩИ!
ВОЗВРАЩАЙСЯ В СВОЁ ВРЕМЯ!!! ....
Ажурный силуэт Евфросиньи Полоцкой проступил среди созвездий.
Сквозь силуэт блеснули острые лучи звезды...
Старик осунулся вниз, в дорожную пыль, в
Он дождался! Он совершил последнее из того, ради чего когда-то устремился сюда.
Всё, всё, всё.
Теперь - точно всё.
Он оставляет эту Явь.
Над его головой раскинулся бездонный звёздный купол.
Бод в последний раз глянул в небо. Представил, как тянут свои ветви-руки к самым звёздам, нежась в упоительной прохладе летней ночи, его Анна и красавицы-дочки, и слёзы заволокли глаза. Последнее, что прошептал чародей, было:
– Встретимся вновь!..
Тело его, распростёртое на старом изъезженном гостинце, исчезло.
Далеко в лесу тихим шелестом ответила дремавшая липа, приняв в себя то, что осталось от человека, хранившего эту землю от бед.
***
Я стою на асфальте.
Днепр, могучий, древний Днепро-Славутич, спокойный, как обсидиановое зеркало, отражает яркие фонари, освещающие молодую каштановую аллею вдоль берега.
Звёзды не в силах соперничать с сиянием городских огней.
Где-то за рекой восходит моя звезда.
Мобильник работает и показывает, что со времени выхода из автобуса прошло... да нисколько не прошло! Я опять внимательно всматриваюсь в цифры: точно, со временем всё в порядке, но дата?! Я исчез в пятницу, а сейчас суббота. Хорошо, что мать на даче и, если забыла свой телефон, то и объяснять ничего не придётся... Рядом резко взвизгнули шины: водитель такси
увидел меня, появившегося на линии разметки и руками нелепо разгоняющего перед собой дрожащее марево. Зло выругался через опущенное стекло:
– Куда прёшь?! Нарисовался, нарик обдолбанный!
Я обнаружил, что стою посреди проезжей части, и поспешил сойти с дороги. Знаю, знаю, что лицо моё представляло собой халтурно смешанный коктейль из самых разных чувств и было предательски мокрым, а губы разъехались в дурацкой счастливой улыбке.
Я посмотрел на каплицу святой Евфросиньи Полоцкой, не таясь, перекрестился и прошептал: "Спасибо, святая! Я знаю, какими были вы - деды!"
Примечания:
*Иосиф - полное имя Юзефа.
*Краков и Прага - со времён средневековья в их университетах получали образование выходцы из Великого княжества Литовского.
*Типография в Любче основана в 1547 году. При жизни К. Тополи это была одна из самых крупных реформаторских типографий Великого Княжества.
*Восемь священных костров - славянское языческое капище, алтарь.
*Разрыв-трава, папараць-кветка - легендарный цветок папоротника, по преданию, расцветающий только раз в году в полночь. Если повезёт сорвать папараць-кветку, станут видны все клады, спрятанные в земле.