В его руках Надежда

Якуба Айлина

Тело реагирует, простреливая на сквозь, начинаю дрожать. Изо всех сил зажмуриваю глаза, хочу скинуть это наваждение, заточить внутри своего тело, чтобы не реагировало. Но не-е-ет, оно сильнее меня, вырывается, разбивая мою выдержку как стекло. Возбуждение, забытое когда мной, возвращается волной цунами, торнадо, нет, даже так - вспышкой на солнце, взрывной волной, выжигая, превращая в пепел, прах.

Его пальцы сладкими движениями, массируют, растирают у меня между ног, вырисовывая круги на клиторе, погружая два пальца в меня, создавая поступательные фикции. Возбуждение накрыло настолько сильно, что

я перестала сопротивляться, расслабляясь и отдаваясь его рукам, ноги расходятся в стороны, давая ему больше доступа. Выгибаюсь в пояснице и прижимаюсь к его твёрдой эрекции. Мои стоны бессовестно вылетают из горла, ноги перестают держать, оседаю от бессилия, его сильная рука придерживает меня крепче, не давая мне упасть. Разум понимает, что это неправильно, так нельзя, но не моё тело, оно подчиняется только Радмиру, только у него имеется пульт управления, только он знает, как активировать.

Потом…потом буду ненавидеть нас обоих, за эту минутную слабость. Сейчас… в этот момент, хочу и желаю этого, я скучала, подсознательно ждала.

Я уже давно мокрая. Чувствую, как по ногам стекает моё возбуждение, внизу живота вс"e скрутило сладкими, будоражащими спазмами, готовясь к запредельному финалу.

– Как же ты течёшь мне на пальцы, — шепчет хриплым голосом, обжигая дыханием ухо. – Да-а-а, ты меня хо-о-очешь, — растягивает свои слова, так сексуально, как змей искуситель, окутывая, порабощая меня. Этим самым ещё больше воспаляя меня.

– Радмир, пожалуйста, — еле шевеля губами, шёпотом прошу не мучить меня.

Он рычит в ответ мне в ухо.

Второй рукой, резко хватает за горло и опрокидывая назад мою голову, впиваясь в мой рот, своими жадными, горячими губами. Поцелуй больше похож на оскал животного, который впивается в плоть своей жертвы, раздирая её. Его язык беспощаден, входя в мой рот и хозяйничая, зубами кусая губы. Чувствую его вкус и из глаз потекли сл"eзы, как же я скучала...

Какая жалкая, что позволяю всё это вытворять со мной, должна ненавидеть его, не подпускать к себе. А я только таю и горю в его руках, и мне это сейчас доставляет наслаждение, нет сил сопротивлению, нет ничего, только похоть.

Радмир стимулирует клитор большим пальцем, другими двумя, ускоряет поступательные движения, создавая хлюпающий звук. Каждое движение отражается новой и новой волной эйфории.

Вспышка оргазма утопила моё тело в эйфории, внизу живота взорвалось с силой в нескольких мегагерц, между ног пульсировало нарастающими волнами. Прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Когда уже оргазм стал спадать, и на его место пришла сладкая истома. Стою прижатой к стене и чаще дышу, во рту сухо, сердце бешено стучит в груди, прикрываю веки, прислушиваясь к своим ощущениям.

Постепенно всё рассеивается, улетучивается, опускает плавно в реальность.

Его рука поглаживает там, потом прекращает и разворачивает меня лицом к себе.

Смотрю в его серые глаза, они смотрят так пронизывающе, в самое нутро. И меня начинает трясти от злости на него, на себя, за то что здесь произошло.

– Больше не прикасайся ко мне, — зло выпалила ему.

Дергаюсь из его рук, быстрыми движениями поправляю юбку. Мне срочно нужно в душ и переодеться. Моя одежда уже не первой свежести, в пятнах от сока, да и ещё помята.

– А мне показалось,

тебе понравилось.

Резко подняла на него глаза, у меня всё кипит внутри, злость на его самодовольство, распирает ещё больше.

В туже секунду, моя рука машинально замахивается и звенит хлесткий звук пощёчины. Его голова дёрнулась в сторону, но лицо осталось непроницаемым, будто ему только что не влепили по морде. На щеке остался алый след от моей ладони и меня это нисколько не беспокоит. Получил по заслугам.

Поворачивается ко мне медленно, смотрит надменным, диким и звериным взглядом, ухмыляется. Поднимает руку, на уровне моего лица, до меня доходит, что этой самой рукой, только что довёл меня до пика. Она вся блестит от моих соков, Радмир подводит её к своему лицу, принюхивается и… О, Боже-е-е, облизывает. Я не могу на это смотреть, отхожу к дверям лифта, нажимаю кнопку, для продолжения движения.

– Нам надо поговорить, — он подходит ближе, я напрягаюсь.

– Если только по работе, — ответила ему резко.

– Нет, о нас.

– Нас нет. Только как исполнитель и заказчик.

– Ты ошибаешься, Зеленоглазка, — тянет последнее слово будто смакует. Подходит ещё ближе, начинаю нервничать, чувствую его запах, морского бриза, прикрываю веки, вдыхая его.

Лифт остановился и открылись двери, я быстрым шагом вышла из него, чувствую позади себя шаги Радмира.

«Зеленоглазка», как я любила это слово, а сейчас меня трясёт от него, заставляя ненавидеть.

– Я тебя отвезу, — хватает меня за локоть и направляет к своей машине. Пытаюсь выдернуть свою руку, но он вцепился железной хваткой.

– Я сама доеду, не нужно.

– Знаю, что сама можешь, но сейчас ты не в том положении, чтобы делать вид из себя самостоятельную, — жёстко ответил мне.

Он прав, у меня ничего нет, ни денег, ни телефона, всё осталось в моей машине.

Помог уместиться мне на его огромный внедорожник, сам обошёл машину спереди, усаживаясь за водительское сиденье.

Называю ему адрес, хотя не очень то и хотелось, могла попросить отвезти к родителям, но выбора не остаётся. Моя машина у дома, а там важные документы на завтра.

Мы едем в тишине, не нарушая е"e. Я вообще не поворачиваюсь в его сторону, не желая его видеть. Мне теперь вообще будет сложно с ним работать, вспоминая сцену в лифте.

Вот я дура, вот тебе и фригидная, как теперь ему в глаза смотреть?

Подъехали к моему дому, на стоянке замечаю мою машину, вспоминаю, что ещё нужно забрать оттуда вещи и ключи. Радмир глушит мотор, я резко к нему оборачиваюсь, не понимаю, что он собирается делать. Сидит и смотрит перед собой, сжимая крепко руль, скулы напряжены, взгляд серьёзный.

Я дергаю дверь, но она не поддаётся мне, соображаю, что вообще закрыта.

– Открой дверь, — требую грозным голосом.

– Пока не поговорим, не открою, — поворачивается ко мне лицом, в темноте плохо видно его глаза.

– Не о чем говорить, только по работе. Прошу забыть этот инцидент в лифте, держать дистанцию, как и было ранее.

Он сжимает челюсти, губы сжаты в тонкую линию, хмурится на меня.

– Нет, этого уже не будет, — смотрит с вызовом на меня.

Я тяжело вздыхаю, приводя себя в адекватное состояние, чтобы не наговорить ему нужных слов.