В этом мире еще можно удивляться
Шрифт:
Никаких Селин с Легендариумами, никаких Трикс с явным недотрахом (ну а почему еще они так сильно агрятся и нападают даже в самых идиотских ситуациях?), никаких Эльдор, новых превращений, других измерений и прочей херни. Я не против волшебства, но когда оно начинает выходить за рамки определенных понятий, я предпочитаю оставаться в стороне.
Мы с Музой лежим и смотрим друг на друга. И не замечаем, как соединяемся губами и начинаем двигаться в одном ритме. Такие поцелуи - вещь странная. Ни о чем не думаешь, а просто ловишь кайф. И сносит крышу. Ближе, ближе, и мозг отключается напрочь. Я думаю лишь о
Без слов я обнимаю ее и прижимаю к себе, подваливаю под себя и слышу ее тихое “а-ах!”, еще больше расслабляюсь и приспускаю лямки ее платья. Открываю глаза и вижу, что черные волосы Музы разметались по зеленой траве, а сама она с некой хитринкой взирает на меня, потом осторожно приподнимает указательный палец, с которого сползает серое заклинание и просачивается в меня. Предохраняемся исключительно с помощью магии! Еще одним щелчком фея наколдовывает легкое покрывало под нами. Тоже верно. Трахаться на земле, пусть даже и на таком лугу, - себе дороже.
Муза возится с моими джинсами, пока я уже выученным движением легко стягиваю с нее платье. Кружевное белое белье - да ты прям подготовилась. Она приподнимается на локтях, затем усаживается поудобнее и целует меня прямо в губы. Смело. Сильно. Хочешь со мной потягаться? Это похоже на борьбу, на своеобразную игру. Но что делать, если все внутри сходит от желания?
Я обхватываю ее за спину и легонько массирую, а она путешествует по моей шее, поднимаясь до самого затылка и начинаю его поглаживать. По голове тут же радостно бегут мурашки. Дра-а-акон… Чаще всего мурашки бегут от холода, но в таких ситуациях… Если они возникают произвольно, на голове, черт, это нереальный кайф. Закрываю глаза и издаю тихий стон.
– Приятно?
– смеется Муза.
– Ну еще бы, - снова поглаживания, и новая волна бежит по голове. Эрогенные зоны - великая сила.
Одним щелчком пальцев Муза убирает с себя и трусы, и бюстгальтер, оставаясь обнаженной, стройной и невыносимо притягательной.
Я с силой опускаю ее на покрывало и нежно посасываю ее груди, облизывая твердеющие соски языком, чуть-чуть прикусывая их. Муза не сдерживается и стонет, инстинктивно сжимая ягодицы. Это - приятно. Но это - и своего рода боль, препятствие, которое хочется сбросить.
Постепенно спускаюсь ниже, чуть задерживаясь на пупке, и старательно лижу его, и смеюсь про себя, когда гладкий мраморный живот подо мной приподнимается резко, словно в припадке. Муза порой не выдерживает ласк и начинает пружинить. Но от этого становится нереально круто. Спускаюсь еще ниже и останавливаюсь на том месте, от прикосновения к которому она просто дрыгаться начнет. Чуть-чуть раздвигаю пальцами мокрые складки и припадаю к ним языком. Делать куни нужно тонко и осторожно. Сначала по краям, потом - рядом с клитором, чуть лаская его. И под ним, под ним - вот что дарит нереальное удовольствие Музе. Она не стесняется и стонет громче.
Громче. Интенсивнее. Я же заканчиваю с клитором и иду уже ниже, к тому месту, откуда и начинают все неприятности всех женщин. Прикасаюсь аккуратно, медленно, потому что сначала Муза инстинктивно тянет руку, пытаясь убрать меня,
Полизываю заветные складочки все сильнее, и то, ради чего я стараюсь, не ждет долго: всегда пропускаю, когда из Музы выделяется смазка. Я всегда любил этот момент. Потому что слизывать соленую жидкость мне нравится. Есть придурки, которые это ненавидят. Ну, может, и не придурки, это их дело, а я лично тихо балдею, пока вбираю в себя заветные капли. Так и хочется выпить, так и хочется съесть.
Смазки выделяется больше, нужное место я еще и сам увлажняю с помощью языка, параллельно применяя пальцы, тихонько двигая под клитором. Стоит ли говорить, что Муза уже орет? Она достаточно чувствительна, потому и реакция у нее… Бурная. Зато всегда понятно, когда она реально возбуждена. А мне только это и надо.
У меня-то самого уже давно стоит. Я тихонько отстраняюсь от Музы, которая еще шире раздвигает ноги и смотрит на меня с неким безумным взглядом и вхожу в нее, вхожу в ее тело, которое уже начинает сокращаться. Дальше - исключительно дело техники. Мы работаем вместе ради удовольствия и ради того самого момента. Я толкаю сильнее, а Муза двигает бедрами, двигает телом, двигает ягодицами, и первоначальная боль постепенно перерастает в приятные импульсы.
Муза кричит, и я стону от напряжения, толкая все сильнее и сильнее.
А потом случается то, чего мы оба ждали. Мы кончаем. Одновременно, даже почти с единым криком. Я - внутри нее, она - истекая вязкими соками. Я жду, пока ее пружинящее тело немного расслабится, после чего медленно и аккуратно выхожу, не сдерживаясь и все же снова припадая ртом к ее половым губам, чтобы слизнуть солоноватой жидкости. Но у каждого свои фетиши и степени извращения, что поделать.
Мы оба тяжело дышим. Мы оба лежим обнаженные. Мы оба, черт возьми, держимся за руки и смотрим то друг на друга, то в небо.
– Рив… - тянет Муза.
– Это было круто.
– Знаю.
Мы не говорим друг другу слов любви. Потому что знаем, что ее нет. Хотя, может быть, со стороны Музы что-то и есть, а вот у меня… Не понимаю. Слова Сиреникса не выходят из головы. Однако я не чувствую того, что должен в теории чувствовать.
Но сейчас мне дико на это все равно. Сейчас, в данный момент, мне плевать, потому что мне отчаянно круто и хорошо. Это вечером я буду ломать голову на эту тему, а сейчас… Хочу ли я ее, просто ли я привязан к ней, или реально люблю - да какая кому разница?
Нам это нравится. Нам круто и охеренно. А остальные пусть сосут.
– Нам надо так почаще… Валить от них.
– Согласна, - в глазах Музы пляшут удовлетворенные чертики.
– Когда в следующий раз?
– Да хоть завтра.
Потом мы лежим, болтаем, целуемся и просто наслаждаемся одиночеством. Часы бегут один за другим, и только к вечеру мы возвращаемся в Алфею и Красный Фонтан, где нас ждет легкий нагоняй от друзей за то, что слиняли без предупреждения. Да не ваше дело.
Вечером я, на удивление, голову над вопросом, люблю ли Музу, не ломаю, а сразу засыпаю. И мне снится сон. Огромная, несколько антропоморфная бабочка с розовыми крыльями смотрит на меня вполне человеческими глазами и шепчет: