В этом мире еще можно удивляться
Шрифт:
Она молчит. Я - тоже. Но объясняться нужно именно мне. Мысленно собираюсь. Я выполнил условия контракта, вызвал Ская на поединок, Мификс через меня радостно позырил на него, а потом, когда Скай выбил из моих рук оружие и я, типа весь такой расстроенный, ушел прочь, замахал крыльями около самого моего лица, поблагодарил и предложил погулять по Легендариуму. Я отказался. Мификс пожал крыльями и исчез, прихватив своих дружков.
А я наконец-то вздохнул свободно. Ну как свободно.
Последующие события еще раз убедили меня в правоте Мификса, в правоте Некса и приблизили одно очень
Мы молчим. В воздухе висит неестественная тишина, и пора бы уже что-то сказать.
– Привет. В общем, наверное, я должен тебе объяснить…
– Да, должен, - кивает Муза.
– А то я вообще не поняла, что за ахинею ты там нес во дворе.
И самое странное, что она вроде как не злится. Вернее, злится, но как-то… Не так, как раньше.
Вздыхаю и разминаю пальцы. Свободен-то я да, свободен, но нелегко рассказывать о том, что от собственной девушки ты шарахался не потому, что она надоела, а потому, что видел в ней того, кто устроил тебе самый шикарный психоанализ.
– Честно сказать, я даже не знаю, с чего начать…
– Ну, может, начнешь с того, почему избегал меня? Рив, я знаю, что неидеальна, может быть, - ее голос звенит, ее голос, который вернулся сегодня вечером, - но не думаю, что это повод для того, чтобы так откровенно игнорировать меня. И ладно, я понимаю, еще при них всех. Но даже в свободное время от миссий ты не берешь телефон, на встречи отвечаешь отказом. А потом вдруг заявляешь ту ахинею. Ты в курсе, насколько я прифигела?
– Ну, собственно, то, что я там нес, было, по сути, правдой, - слова выскальзывают медленно, нехотя, словно старые бабки с трясущимися клюками.
– Правда, я…
– Да, я поняла, - сухо кивает она.
– Что эти все могли прийти в любой момент и, так сказать, нарушить идиллию. Потому и выгнала Текну, чтобы дождаться тебя.
– Ты знала, что я приду. Умная девочка.
– А как же.
После этого мы снова молчим, а потом я собираюсь и наконец-то излагаю то, что мучило меня последние несколько недель. Из-за чего я пытался покончить жизнь самоубийством и чуть не допился до чертиков. Очень подробно рассказываю про Мификс, про “прогулочку” в Легендариум, по офигеннейший экспресс-психоанализ, про то, что можно обнаружить в вымышленном мире, как называет его Эльдора, например, хоровод из пляшущих чертей, про магический контракт, про Вальтера и Базилика - чудеснейших ребят, с жаром уверявших меня, что им так жалко расставаться со мной, ибо они привязались ко мне, но я, такой жестокий, выпроводил их сразу же после “оглушительного” проигрыша Скаю, про свою пьянку с Нексом, про общее душевное состояние и про погоду на улице.
Рассказываю и смотрю, как медленно вытягивается ее лицо.
Наконец, закончив, скрещиваю руки на животе и опираюсь на подоконник.
Муза потрясена. Муза действительно потрясана, потому что, похоже, перебирала в голове все варианты, даже рассматривала, наверняка, то, что меня приворожила какая-нибудь Дарси, но такого точно не ожидал. Да я и сам особо не ожидал, детка, а ты тут мне еще хочешь что-то сказать.
– Я… Я не знала. Так ты… Ты молчал, потому что не мог сказать, -
Киваю и опускаю голову. Вместо облегчения от рассказанного в душе образовалась какая-то странная горечь. Там, где раньше было просто плаксивое серое небо, собрались тяжелые черные тучи.
– Не хотелось сдохнуть.
– Ну, то, что ты живой, конечно, намного лучше, - кивает Муза. Затем отрывается от стула и подходит ко мне, но не касается.
– Получается, в том, что случилось… Вот черт, ты пострадал из-за меня.
Вскидываю взгляд. Я догадывался о таком варианте развития событий, но до последнего надеялся, что Муза станет кидать все шишки в меня. А тут…
– Не неси чушь. В этом всем виноват исключительно я.
– Нет, Рив, - Муза машет руками, моля меня замолчать. Затыкаюсь.
– Это мы опять пошли в новые дебри, - она вздыхает, сжимая кулаки так сильно, что костяшки пальцев заметно белеют.
– Мы полезли в Легендариум, мы получили новую трансформацию. Она не трогала нас, мы думали, что… Ох, Дракон, Рив, прости меня, - Муза поднимает на меня свои честные глаза.
– Если бы я только знала, что эта тварь может прикопаться к тебе, я…
И тут во мне что-то ломается, я не выдерживаю и крепко ее обнимаю. Мне просто сейчас кто-то срочно необходим. Хотя почему “кто-то”. Давайте посмотрим правде в глаза: за это время я отчаянно успел понять, что все мои сдвиги может погладить только Муза.
Она тоже прижимается ко мне, и на секунду в голову начинает закрадываться мысль: а не послать ли все к черту и остаться здесь, сейчас и рядом с ней? Потому что, блин, именно сейчас я начинаю верить в то, что она действительно понимает меня. И я чувствую себя сейчас абсолютно нормальным, адекватным и… Счастливым, что ли? Сейчас. А завтра? Через неделю? Нет. Решение принято, возможно, оно тяжелое, возможно, оно неправильное, но я должен сделать хоть что-нибудь.
Поэтому я мягко отстраняюсь от Музы. Она остается на месте, не делая никаких попыток прикоснуться ко мне. Вот так стоим и пялимся друг на друга. Вот так… Глупо. Она догадывается, что я сейчас скажу. Я догадываюсь, что она догадывается. Мы оба догадываемся. Кажется, я уже говорил, что от это еще хреновее?
– В общем, то, что случилось, стало одной из причин, по которым, ну… Решил уйти, - вздыхаю я.
– Знаешь, я охотно верю в то, что все эти трансформации вам чертовски необходимы, но знаешь… Сиреникс еще ладно, а вот Мификс просто взял и забрал меня в Легендариум. Я боюсь спросить, что сделает следующее превращение.
– Я понимаю, - кивает Муза. Голос ее с каждым словом становится все более бесцветным и… Устало-равнодушным?
– Только почему они все лезут именно к тебе?
Пожимаю плечами. Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Вновь воцаряется молчание. Самое сложное впереди. Мне предстоит сказать то, что язык не поворачивается воплотить в реальность. Черт. Как же хреново раскрывать свою душу. Но иначе мы просто никогда друг друга не поймем.
Вдыхаю воздух, мысленно прошу Дракона о помощи, хотя, честно признать, со слухом у него, походу, проблемы явные, и произношу то, к чему готовился столь долгое время: