В этот раз - навсегда
Шрифт:
Ну и зачем я вставала в такую рань? – поинтересовалась у самой себя Алисия. Да и стоило ли так наряжаться ради какого-то барменского конкурса? Если бы я приехала в джинсах, все бармены были бы только рады. А в этом костюме я их только распугаю. Переодеться, что ли?
Алисия прекрасно знала, что переодеваться не будет, тем более что у нее нет джинсов. Алисия была твердо убеждена, что джинсы – рабочая одежда грузчиков и, как бы модельеры ни превозносили их, уважающая себя девушка, тем более журналист, не может себе позволить выйти на улицу в
В качестве компромисса, да и просто для того, чтобы чем-то себя занять, Алисия сменила строгую шелковую блузку на шифоновый топ точно в тон босоножкам и сумочке и разбавила уже не такой строгий ансамбль ниткой натурального жемчуга.
Так уже лучше! – одобрила она собственный внешний вид и бросила взгляд на часы, которые наконец-то показывали половину восьмого. Ну где же Эрик?
В ответ на ее безмолвный вопрос под окнами раздался гудок клаксона.
Он неисправим! – сердито подумала Алисия. Неужели сложно было позвонить? Зачем же будить весь дом?
Она еще раз проверила содержимое своей сумочки – диктофон и пудреница на месте – и закрыла дверь. Танцующей походкой Алисия вышла из дома и приветливо помахала рукой Эрику.
– Новая машина? – спросила она, усаживаясь рядом.
– «Шевроле»! – сияя, сообщил ей Эрик.
– Мечты сбываются?
– Ты еще помнишь, о чем я мечтал?
Алисия хмыкнула.
– Еще бы я не помнила, если ты каждый день говорил об этом часа по три!
Эрик предпочел не отвечать на этот выпад. Он завел машину и осторожно выехал из двора Алисии.
– Ты не против, если я включу магнитолу? – нарочито вежливым тоном поинтересовался он.
– Нет, конечно. Там ведь классическая музыка? – на всякий случай уточнила Алисия, хотя и так прекрасно знала, что Эрик водит машину только под нетленные произведения. – Бах, Шуберт или Вивальди?
– Сегодня у меня с собой «Времена года» Вивальди.
– Никогда не понимала, почему тебе нравятся именно эти три композитора. Ничего общего!
– Ты не права: все они писали прекрасную музыку.
– Моцарт тоже писал неплохие произведения, во всяком случае так считают профессионалы, – язвительно сообщила Алисия, – но ведь ты его в принципе исключил из своей коллекции!
– Слишком легковесно, хотя и талантливо, спору нет.
– Ты всегда был склонен к излишней серьезности!
– Ты меня обвиняешь?
– Я?! С чего бы это?
Алисия отвернулась к окну, понимая, что опять поступила глупо. Зачем она принялась задирать Эрика? Ну не нравится ему Моцарт – и что же? Ей, например, непонятны картины Дали, но она готова признать Дали мастером и гением. Так ведь и Эрик признает за Моцартом талант!
– Может быть, сменим тему? – спросил он, когда затянувшееся молчание стало действовать на нервы. – Ты ведь уже бывала на этих конкурсах барменов? Расскажи мне, что там происходит, чтобы я был морально готов.
– К концу вечера, как правило, и участники, и судьи, и гости нетвердо держатся на ногах. – Алисия усмехнулась. – В прошлом году
Эрик усмехнулся.
– Со мной этот номер не пройдет.
– Да, уж я-то это знаю! Хорошо, что тебе совершенно не нужен алкоголь, чтобы снимать, – согласилась Алисия. – Ты отличный фоторепортер.
– Мне приятно слышать эти слова от тебя.
Алисия слабо улыбнулась.
– Жаль только, что ты никогда не верила в меня, как в фотохудожника.
– Ох, Эрик, давай не будем говорить о твоем творчестве! Оно мне всегда напоминало макароны быстрого приготовления: есть можно, но гадость страшная!
– Ты не видела мои последние работы. Сара говорит, что они просто восхитительны.
От неожиданности Алисия даже подскочила на сиденье.
– Кто такая Сара?!
– Моя подруга, – спокойно ответил Эрик. – Ты же не рассчитывала, что я буду сидеть в одиночестве и ждать, пока ты передумаешь и вернешься ко мне? Особенно зная твой упрямый характер.
– Ты хотел, чтобы я вернулась? – тихо спросила Алисия.
– Хотел, но понимал, что это нереально. Я зря завел этот разговор. Что было, то прошло. Нам нужно научиться жить с этим и нормально общаться друг с другом. Мы ведь договорились остаться друзьями?
– Слышала бы тебя сейчас Джулс!
Эрик бросил на Алисию удивленный взгляд.
– Просто всякий раз, когда я ей об этом говорю, она возводит глаза к небу и качает головой, – пояснила Алисия. – Как ты думаешь, что это может значить?
– Только то, что ты не являешься ее пациенткой. Вряд ли бы она стала так вести себя с больным человеком. Ему бы она мило улыбалась и похлопывала по руке.
– Спасибо, Эрик! Я и не догадывалась рассмотреть вопрос с этой точки зрения. Теперь каждый раз, когда Джулс будет корчить рожи, я буду думать, что это лишь свидетельствует о моем здоровье!
– Всегда рад помочь.
Еще несколько минут они ехали молча. Но Алисия не выдержала и задала вопрос, который мучил ее уже минут десять:
– И как твоя Сара?
– А как твой Жан? – вопросом ответил Эрик.
– Я первая спросила! – возмутилась Алисия. – Стоп. А откуда ты знаешь о Жане?
– Вас видели вместе.
– Что за город! Почти восемь миллионов жителей – и все равно спрятаться невозможно!
– Если бы ты пришла в парк одетая как все нормальные люди, никто бы тебя не заметил. А в своем модельном платье ты притягивала все взгляды.
– И кто же это меня там видел?
– Не знаю. Информацию я получил от доброжелателей через даже не третьи, а десятые руки. Должен признаться, я постоянно был в курсе всех событий твоей жизни. Такое ощущение, что люди получают какое-то странное удовольствие от рассказов, начинающихся со слов: «А я видел твою бывшую жену с...».