В городе слов

Luda Grant

После нашего с Томом разговора прошло два дня. И те несколько минут телефонного звонка почти не оставляли меня. Мне приходилось думать об этом постоянно: просыпаясь, работая, читая, возвращаясь домой, засыпая. У него полностью получилось завладеть моими мыслями и вниманием, не прилагая особых усилий. Всего одна фраза. В какие-то минуты я так сильно старалась о нем не думать, что начинала думать ещё больше, и моя голова просто раскалывалась от множества Томов. Нужно было еще немного, чтобы сойти с ума, и еще слишком много, чтобы найти его.

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь высокие панорамные окна в кафе, напоминая о приближающемся рабочем дне и его

секретах. На самом деле это было первое спокойное утро прошедших дней, потому что все мои переживания и любые мысли о будущем переросли в грусть. Я грустила в обществе двух стульев и остывающего стакана латте, не замечая вокруг себя никого. Вспоминала все наши переписки без телефона - все они были отпечатаны у меня в голове. Пыталась найти что-то, что помогло бы мне понять его слова, что-то, что, может быть, помогло бы мне его найти. Возможно, из-за чересчур сильной увлеченности и сильного восторга неизвестным другом я упустила нечто важное, допустим, слово… или целую фразу. Но позже поняла, что причина моей грусти и ответ на все вопросы находились в одном зале со мной, всего в нескольких метрах. Просто осознала я это слишком поздно.

Посмотрела на свое запястье с браслетом, который когда-то купила по его рекомендации. Он просто прислал мне сайт с ним и сказал, что мне бы он пошел. Широкий и с черными камушками. Удивительно, но я его послушала и заказала. Правда, он об этом не знал и всё еще не знает, наверное… Вспомнила о том, как, прогуливаясь вместе с Эндрю по вечернему городу, представляла нашу с ним встречу. Ничего особенного я не придумывала, никаких ресторанов, официальной красивой одежды, сюрпризов и идеалов. Мне хотелось сделать это в парке, на людной улице, в офисе, в супермаркете, в торговом центре, но не так, как этого хотела бы любая другая девушка. Я просто хотела жизненной простоты… В кармане завибрировал телефон.

ТомО: Значит, ты пьешь латте? Без сахара.

Сказать, что в тот момент я опешила, значит не сказать ничего. Я была больше, чем просто шокирована. Знаете, как это бывает: сидишь, думаешь о чем-то и вдруг понимаешь, что человек, которого ты сильно хотел увидеть, сидел или стоял буквально в двух шагах от тебя? Сразу начинаешь чувствовать что-то похожее на страх и одновременно с этим возбужденность и ярое желание сорваться с места и пойти за ним. И в комплекте со всеми этими ощущениями идет разочарование, ведь ты не знаешь, кто он и в какую сторону пошел, или же сидит за соседним столиком, делая вид занятого человека.

***

Деметрия: Где ты чувствуешь себя свободно и спокойно? Так, чтобы прямо мог закричать вовсю и чтобы никто не оглянулся.

ТомО: Где нет людей.

Деметрия: Наверное, за городом.

ТомО: За городом слишком много тишины, а в городе – суеты. Поэтому я всегда выхожу на нейтральную территорию в городе.

Деметрия: Это как?

ТомО: Это свободно.

***

Вожу ручкой по чистому листу, выписывая его ненастоящее имя. Так удивительно глупо – страдать по тому, кого не знаешь. Думать о нем постоянно и надеяться на что-то, но не делать ничего. В такие минуты отчаяния хочется кричать, бить по чему-то тяжелому, разбивая косточки кулака в кровь и утопая в собственном пространстве от переизбытка чувств и незнании. Почти готова закричать, но молчу, оглядывая полный офис коллег. Думаю, большая часть находящихся здесь людей поступила бы точно также, отдавшись на растерзание своим страданиям и поселившимся в душе демонам. Потому что я вижу, что слишком многие держатся исключительно из этикета и уважения к другим.

Несколько раз спрашивали, почему

я так вяло выгляжу. «Что-то произошло? Может, помочь чем-то?». «Нет, спасибо. Просто период погони за правдой». И никто не обращал на мои слова внимания, потому что у нас в бюро всегда была погоня за правдой, разве что слегка иного вида. Отрываю взгляд от листка, кладу ручку и откидываюсь на спинку стульчика. Передо мной всё такая же картина – живой офис с пустыми взглядами. Сегодня не произошло ничего, что могло бы меня занять. Не то что бы я желала кому-то чего-то, что стоило бы расследования ФБР, но сейчас это было бы как нельзя кстати. И из-за нечего делать вспоминаю Доминика и его сестру с ниоткуда появившимся желанием узнать, как идут у него дела, после… А за этим приходит яркое видение того, как мы с Джо сидим в кафетерии, укрывшись от ливня. Он был слишком внимателен.

– Деми?

Я перевожу взгляд на Эмили, подошедшую к моему столу. Она по-настоящему улыбается, показывая всем свой настрой. Мне бы хотелось сказать, что эта девушка с ужасным нравом и легкомысленной жизнью, но именно в тот момент её оптимизм и легкость были единственным, что разбавило мой день кое-какими красками.

– Да?

– Тебе передали, - говорит она, протягивая мне руку с конвертом. От неожиданности я хмурюсь, но беру конверт.

– От кого? – спрашиваю я, с неким удивлением на неё смотря. Она посмеивается и в недоумении смотрит на меня, будто говоря «ты это серьезно?».

– Понятия не имею. Но, боже, он такой симпатяга! Как ты только его нашла?

– В смысле?

– Ладно, я поняла, личная жизнь – значит личная. Больше не спрашиваю, но ты не сглупи, такое упускать нельзя.

И она ушла, оставив меня с конвертом и легким волнением. Почему-то сразу думаю об Эндрю и его спонтанности, но этот вариант сразу уходит – мы с ним окончательно расстались не так давно. И после того, как мысль о нем уходит, сразу же приходит новая, та, которая пугает меня больше всего. Но самое ужасное из всего этого есть то, что я не знаю как поступить: оставить конверт неоткрытым или же открыть его и увидеть, что это было не тем, о чем я подумала.

Может, вам покажется, что в этом ничего такого - взять и открыть конверт, посмотреть на его содержимое, а потом отложить в сторону, через минуту забыв и оставив пылиться до самого последнего момента. Но, боюсь, в моем бы случае вас точно также бросало в дрожь и вызывало необъяснимый страх, от одной только мысли о том, что он мог знать, кто я и где я, а я – нет. Я не знала абсолютно ничего, что могло бы облегчить мои переживания.

Вскрыв конверт, я достала из него вдвое сложенный лист и, развернув его, первым же делом опустила взгляд в самый низ текста в правый угол, обращая внимание на подпись. И тогда я поняла, что попала в водоворот безумства и его последствия, потому что в конце всего письма красивым и аккуратным почерком было выведено три буквы, превратившиеся в имя: Том.

«Курт Кобейн сказал: «Желание быть кем-то другим – это потеря самого себя». Когда-то ты написала мне, что ушла бы от всего, если бы только была возможность. Даже от собственной жизни. Потому что всё, что не касалось тебя, казалось тебе лучшим. От этого убежать нельзя и избавиться тоже, можно лишь переживать мгновения. На самом деле, достаточно лишь сделать шаг вперед, чтобы всё изменить. Но твоя проблема в том, что ты не можешь двигаться дальше, а буксуешь на месте с угрызениями. Я говорил, пора расправить крылья. Так не проще ли немного подняться над всеми, чтобы увидеть жизнь в другом свете? Забудь о принципах и моральных ценностях.