В городе Сочи темные ночи (сборник)
Шрифт:
— Я милицию сейчас позову! — подала голос завсекцией.
— А тебя в тюрьме Бутырской ждут давно!
— Ну мне же выговор объявят! — взмолилась Жанна.
— Плюнь на них!.. Давай уедем!
— Я подумаю… Иди!
— Правда?! — обрадовался Степаныч.
— Да-да… Иди!
Степаныч вышел из магазина, Он улыбался, окрыленный надеждой.
— Весело вы тут живете, — подвел итог Губанищев и опять ваял в руки блюдо.
Стучали
Лена глядела в окно. Вагон был полупустой, и в купе она ехала одна, видно, мало кто хотел ехать в этот северный город.
В зимнюю сессию Лена кое-как сдала экзамены — ничего не лезло в голову: заливаясь слезами, она листала страницы учебников, а в соседней комнате мать скандалила с отцом. По всем предметам Лена получила тройки — и то только потому, что преподавателям не хотелось возиться с ее переэкзаменовкой.
Наконец она была одна. Лена попыталась почитать журнал, но вагон трясло, и буквы прыгали. За окном проносились редкие деревни, леса и бесконечные, занесенные снегом поля. На проводах сидели вороны.
Стучали колеса.
Лена опять вспомнила то время, когда родители возили ее летом на юг, к морю…
В первый раз она поняла вдруг, что это были самые счастливые дни ее жизни и они никогда больше не вернутся. Дальше будет только хуже. По ночам будут терзать одиночество и безысходность. Лицо от бессонницы покроется морщинами. Под глазами от слез набухнут мешки. И такая несчастная и некрасивая она никому не будет нужна.
После окончания института дни будут проходить в какой-нибудь унылой конторе, в окружении таких же неудачниц. В их компании она начнет выпивать вечерами после работы.
А дома — стареющая, всегда раздраженная мать. Тоже несчастная. И Лена будет тайно желать ее смерти, потому что тогда квартира будет ее. Собственная. В нее можно будет привести случайного знакомого или чужого мужа. И забыться… Пока он не посмотрит на часы и не начнет торопливо одеваться.
"Вот такая у тебя будет жизнь", — подумала Лена. Ей стало безумно себя жалко, но слез, чтоб заплакать, уже не было. Кончились.
Она подумала про город, в который неизвестно зачем согласилась ехать, про старика актера, которого никто, кроме Нины Павловны, не знал. "Любовник ее, наверное, — равнодушно поняла Лена. — Сама с ним боится встретиться — старая стала, а напомнить про себя хочется… Дура…"
Стучали колеса.
Поезд со скоростью сто километров в час вез Лену в город, где жил оптимист и шутник старший лейтенант милиции Кондаков, который в это время, наморщив лоб и измазав чернилами руки, разгадывал кроссворд в газете "Пионерская правда".
Кондаков не знал, ему и в голову не могло прийти, что со скоростью сто километров
Из вагонного коридора донеслись шум голосов, крики. Дверь в купе распахнулась, и бесцеремонно ввалились три цыганки в пестрых юбках и плюшевых пиджаках. Они блестели глазами, золотыми серьгами и зубами. Две молодые цыганки и одна старая с ребенком на руках.
— Дай погадаю, красавица! Ручку дай! — затараторила старая цыганка, схватила Лену за руку, повернула ладонью к себе.
Лена сжала кулак.
— Красавица ты, прямо молдаваночка! — не отпускала руку цыганка. — Все тебе скажу Как зовут, скажу… Неприятности были у тебя, переживала много из-за короля. Теперь все хорошо будет. Изменения в жизни… Покажи руку!
— Я счастлива, — сказала Лена, не разжимая кулак.
Молодые цыганки равнодушно рассматривали Лену. Ребенок на руках старухи сосал сушку и пальцы.
— Не будь жадной, дай для ребенка денег, — отпуская Лену велела цыганка.
Лена вытащила из кармана шубы мелочь. Потеряв к Лене интерес, молодые цыганки вышли из купе.
— Яблоко ребенку дай!
Лена взяла лежащее на столике у окна яблоко, протянула ребенку, но цыганка забрала его и засунула в карман между юбками.
В дверях появилась проводница, толстая и добродушная.
— Лия! Привет! — весело крикнула она. — Давно не видала тебя! Как живешь?
— Как живешь, спрашиваешь?! — выходя из купе, переспросила цыганка и закричала: — Ванду мою на пять лет осудили!.. К ней еду, в Вологодскую область!.. Ой, доченька моя, звездочка!..
Ребенок тоже заорал.
Прибежали молодые цыганки, экспрессивно заговорили по-цыгански, забрали ребенка и пошли в следующий вагон предсказывать судьбу.
Старая цыганка встала с проводницей у окна.
— Адвокат сказал: Ванда глупость сделала. Когда ее в милицию забирали, сунула менту десятку в карман. Если б не эта десятка, ее бы по амнистии отпустили, а так взятка получается… Судья строгая, в позапрошлом году Лудвига судила. Помнит меня. Грозит, что всю семью перевоспитает, работать будем, а не спекулировать рубашками возле ЦУМа…
Лена захлопнула дверь в свое купе.
Степаныч решительно нажал на кнопку звонка.
Дверь открыл хмурый мужчина в майке и черных семейных трусах.
— Дайте точные сведения на все вопросы переписного теста! — бодро сказал Степаныч.
— Что?!
— В СССР проводится Всесоюзная перепись населения!
— Так приходил уже один… Счетчик… Ночью…
— Разрешите войти?
— Ну… — пропустил Степаныча мужчина.