В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта
Шрифт:
Самое знаменитое в сборнике – письмо № 88, «от отца к находящейся в услужении дочери, по получении известия, что хозяин покушается на ее честь». Оно положило начало удивительному явлению, подарив Ричардсону, стяжавшему славу не столько в качестве издателя, сколько в качестве автора, завязку его самого известного романа. «Памела» – это история в письмах девушки-служанки, которую преследует домогательствами молодой хозяин. Следя за ее злоключениями на протяжении плюс-минус миллиона слов, мы, несмотря ни на что, понимаем, что судьба девушки сложится благополучно. Хотя хозяин и завлекает Памелу, и обманывает, и лезет из кожи вон, чтобы ее соблазнить, она стойко блюдет
Таким образом, для нового поколения георгианских читателей главной стала любовь, а процветание отступило на второй план. Ценится добродетель, а не деньги. У «Памелы» и подзаголовок соответствующий: «Вознагражденная добродетель». Именно такими произведениями вдохновлялись Джейн и Кассандра, когда для них настала пора увлечений. В романе Джейн Остин «Доводы рассудка» мы читаем: «Если уж молодые люди забрали себе в голову соединиться, они непременно добьются своего, будь они даже самые бедные, самые безрассудные». Подобных рассуждений вы не найдете в романе 1750-х годов. Они были в новинку.
Среди романов Ричардсона Джейн выделяла не «Памелу», а его последнее сочинение «Сэр Чарльз Гранди-сон», наполненное – если верить романистке Кэрол Шилдс – «адюльтером, пьянством, насилием, эротизмом [и] охотой за приданым». Этот роман считался слишком непристойным для неиспорченных барышень, но Джейн им зачитывалась, и его героини «были для нее словно живые подруги». Очередной миллион слов снова вводит нас во внутренний мир юной леди, Гарриет, которая стойко держит оборону против мужчин. Получив предложение от правильного мужчины, она не жеманничает, как заведено у девиц, а сразу выкрикивает: «Сэр – Я ГОТОВА – Я СОГЛАСНА», после чего он целует ее «так страстно», что кипит кровь.
Воздух стивентонского пастората был наэлектризован страстью, поскольку братья Остин принялись один за другим жениться, как по любви, так и по расчету. Брат Джейн Эдвард в конце 1791 года обвенчался с Элизабет Бриджес, жившей, как и его приемная семья Найт, в Кенте. Молодые поселились в Роулинге, в доме, предоставленном им родителями невесты. В этом доме у них родилось четверо детей, позже – еще семеро. Всего через три месяца после Эдварда Джеймс повел к венцу свою первую жену, наследницу Анну Мэтью, которая соединилась с ним наперекор воле отца, настаивавшего на ее союзе «со своим старым другом». Изящная, аристократичная Анна насмешливо заявила, что ей нужен «не папа, а муж». Джеймс не прогадал: денег Анны хватило, чтобы приобрести свору гончих и экипаж.
Тот, 1792-й, год оказался богат на семейные свадьбы. В декабре кузина Джейн и Кассандры Джейн Купер обвенчалась с Томасом Уильямсом, капитаном Королевского военно-морского флота. Она лишилась матери, умершей от тифа в Саутгемптоне, а недавно потеряла и отца. Поэтому Джейн Купер «выходила замуж из дядюшкиного дома в Стивентоне».
Совершал обряд преподобный Том Фауэл – бедный молодой священник. Джейн знала его со своих четырех лет. В 1779 году Том приехал из Кинтбери, что в графстве Беркшир, учиться у мистера Остина. Сам сын священника, Том прожил у Остинов пять лет, пользуясь общим расположением и исполняя в стивентонских спектаклях роли, написанные для него Джеймсом, его добрым другом. В «Чувстве и чувствительности»
Теперь двадцативосьмилетний Том вернулся в свою старую школу, чтобы провести обряд венчания Джейн Купер, с которой когда-то вместе участвовал в представлениях. Зимой 1792 года, когда в стивентонском пасторате только и говорили что о будущих свадьбах, Том и двадцатилетняя Кассандра объявили о помолвке.
Это была любовь; вне всяких сомнений, любовь. Но жених и невеста, оба люди рассудительные, согласились, что со свадьбой надо подождать, пока у них не появится хоть немного денег. Том не имел «личного состояния». Правда, они рассчитывали, что долго им ждать не придется, поскольку «один аристократ, с которым его связывали как кровные, так и дружеские узы, обещал Тому скорое повышение».
Речь шла о лорде Крейвене, родственнике Тома по матери. Действительно, узнав о помолвке, лорд Крейвен предоставил Тому приход в Уилтшире, но слишком маленький, чтобы хватило средств на содержание семьи. Многие георгианские приходы вполне прилично обеспечивали своих пастырей, но далеко не все, и разброс был колоссальный. «Нам нужно питаться, – писал в 1803 году бедствующий молодой священник, вынужденный существовать на 60 фунтов в год. – Признаюсь, я часто делал вид, что мне достаточно [пищи]; но моя маленькая семья недоедала». Однако в распоряжении лорда Крейвена было несколько приходов, и он собирался отдать Тому еще один, в Шропшире. Стоило только дождаться кончины действующего пастыря.
Несмотря на щедрость, проявленную лордом Крейвеном к жениху ее сестры, Джейн относилась к нему с прохладой. «Чрезвычайно приятный в обращении», он имел одну «небольшую слабость – содержал любовницу». (Элиза, разумеется, прекрасно с ним сошлась.) Этой содержанкой была знаменитая куртизанка Хэрриэтт Уилсон, которую лорд Крейвен прибрал к рукам пятнадцатилетней девочкой. В конце концов лорд настолько опостылел амбициозной Хэрриэтт, что она с ним порвала. Вторая его содержанка тоже была личностью известной. Мисс Брантон «из труппы театра Ковент-Гарден» отличалась «редкой красотой и притягательностью» и была достаточно известна, чтобы попасть на страницы туристических путеводителей. Впоследствии она превратилась в страстную поклонницу романов Джейн Остин, в особенности (что естественно для женщины, заарканившей графа) «Гордости и предубеждения».
Итак, Том и Кассандра оказались вынуждены отложить свадьбу на неопределенный срок – пока неизвестный шропширский священник не упокоится с миром или пока лорд Крейвен не отвлечется хоть ненадолго от своих любовных забав и не найдет иной способ их облагодетельствовать. Было бы неудивительно, если бы мистер Остин отговаривал Кассандру от брака с Томом, считая его неудачной партией. Однако таких свидетельств не существует: мистер Остин, подобно своим дочерям, читал Ричардсона. Помолвка осталась в силе.
Как относилась Джейн к роману сестры? Конечно же, ее пугала перспектива расставания с Кассандрой. Джейн всегда остро переживала супружество людей, которых она знала холостыми и незамужними; ей нравилось, когда молодожены относились друг к другу сдержанно: «Я опасалась, что он замучит меня своим блаженством и своей пылкостью… но нет», – с удовлетворением писала она об одном новоиспеченном супруге, а письма юной невесты называла «благоразумными», если в них не было «демонстрации счастья». Она полагала, что ее родные братья слишком носятся со своими женами.