В гостях у Лешего
Шрифт:
— Где мёд? — тихонько шепнул Ромашка, подходя ближе.
— Вот, — я сунула под нос медведю оставшиеся в руках соты, — всё, что уцелело.
— Не густо, — тихонько вздохнул Ромашка и с надеждой посмотрел на меня: — Может ещё разочек сходим? А?
Кажется от его предложения у меня задергался заплывший глаз и я с трудом сдержалась, чтобы не отвесить ему оплеуху.
— Нет уж, как-нибудь без меня, — шикнула я на медведя.
— О чем вы там шепчетесь? — голос Казимира стал жёстче.
А я посмотрела на холёного статного мужчину, в красивом кафтане, который стоял
— Значит так! — забравшись наверх, я откинула спутанные волосы назад, стряхнула с лица прилипшую землю и ткнула указательным пальцем в грудь стоящего и с улыбкой смотрящего на меня Водяного. — Твоя русалка полюбила деревенского парня, а он ее. Так что нечего у девушки ноги забирать! Урсула ты недоделанная! Пусть идет и живет со своим Николой, ну или он с ней в лесу остаётся! Мне без разницы….. Надеюсь, ты все понял? А не то я приду и в твоей реке поселюсь. Буду воду баламутить и песни петь. И можешь мне поверить, тебе это ой как не понравится…..- я опасно прищурилась, давая ему понять всю серьезность своих намерений. — Учти, меня даже в караоке петь не пускали и в школе по музыке автоматом пять за год ставили, лишь бы я молчала и не вздумала петь. Не веришь? — я посмотрела на тихонько смеющегося мужчину с серебряными волосами. — Ну сам виноват.
И я затянула первую песню, что пришла в голову:
— Выйдууу ночьюююю в полеееее с кооонееем! Мы с коооонеееем по полюююююууу пойдееооом!
Судя по тому, что теперь глаз задергался у Лешего, а с лица Водяного исчезла улыбка, мои вокальные данные возымели должный эффект.
— А теперь ты, — я прищурилась и подошла к Казимиру. — Вот тебе мёд. Я его сама достала, значит он мой! А раз мой, то я его подарить могу! — и в зеленый атласный кафтан мужчины впечатались соты с мёдом, отчего воск сломался, и янтарные сладкие капли потекли по его одежде. — Все! Выпускай меня отсюда! Я тебе прощальный подарок подарила? Подарила! Открывай тропу к деревне!
Кажется Водяной с Лешим настолько опешили от моей наглости, что просто стояли и молча смотрели на меня, не говоря ни слова. Но чаша моего терпения переполнилась и сейчас мне было уже все равно. Все чего я хотела — это наконец покинуть этот проклятый лес и очутиться хотя бы в Гордеевке в старом ветхом домике.
— Ты почему мой медочек забрала? — раздался в тишине обиженный голос медведя.
— За «ноги», — буркнула я.
— За какие ноги, русалочьи
— За свои Ромаш… за свои…
Я выдохнула, хладнокровно отлепила присосавшуюся к руке чёрную пиявку, хотя раньше от одного ее вида упала бы в обморок и:
— Открывай проход! — я зло посмотрела на Лешего, но тот, видимо, даже и не думал что-то делать.
Он просто молча стоял и смотрел на меня. А потом покачал головой, развернулся и … растаял…
— Что? Ну как же…? — я растерянно огляделась. — А как же мёд? Я ведь…
— Эль, тут его лес. И пчёлы тоже его, а значит, и мёд, — проговорил Ромашка, оказавшись со мной рядом и подбирая оставшиеся на траве медовые соты.
— Не грусти, — мне на плечи лёг кафтан Водяного, который все ещё стоял рядом. — Найдёшь сегодня цветок и выпустит тебя лес.
— Спасибо, — я шмыгнула носом.
— Ромашка, открой проход к дому Яги, — велел Водяной и растворился.
Я положила руку на медведя и мы зашагали прочь от реки.
Всего секунда и я оказалась у дома Ягинишны, вытирая выступившие ни то злости ни то отчаяния слёзы.
— О, мур-мяу, — выбежал мне навстречу Юн, — и кто же это так тебя?
— Отстань, и так тошно.
Я села на лавочку и принялась распутывать сырые волосы и вынимать оттуда тину и ряску.
Мокрая одежда и вечерняя прохлада сыграли свою роль, даже кафтан Водяного не помогал, и вскоре меня начало знобить. В этот момент на крыльцо вышла Баба-Яга и, увидев меня, выругалась:
— Ты чего это удумала? Мокрая сидишь тут? А ну быстро в дом! Сейчас полотенце дам и одежду сухую! Ты почему сразу не вошла, а тут уселась? — ругалась она, с укоризной глядя на меня. — Иди, снимай все сырое, а я поищу что на замену, — сказала она, когда мы вошли в дом, и принялась открывать сундуки. — Вот, кажется, оно. Должно подойти…
В руки мне опустилась тяжелая дорогая изумрудная ткань, расшитая самоцветами.
— Иди-ка примерь…
Глава 30. Ночная гроза
Эля
Я взяла платье и пошла переодеваться.
Встав за занавеску, в первую очередь сняла с себя мокрый наряд и принялась за платье. Вернее это был сарафан и к нему шла рубашка. Она была шёлковая, и на ней был замысловатый узор, а разные оттенки зелёного переплетались и расходились в разные стороны, напоминая все многообразие зелени леса: от светлой молодой листвы, до темной зелени болот.
Сарафан же был насыщенного изумрудного цвета и помимо того, что был расшит бусинами, по низу подола и по груди шла золотая вышивка с орнаментом. Наряд выглядел богато и, наверное, в нем легко можно было представить какую-нибудь купеческую дочь.
Правда рукава рубахи оказались слишком длинными и свисали вниз. Поэтому, не долго думая, я закатала их и довольная вышла к Ягинишне.
— Это что такое? — при взгляде на меня она нахмурилась и повела бровью.
— Платье… Вы сами мне его дали, — я развела руками, не понимая, что не устроило ведьму, а она тяжело вздохнула и подошла ко мне, одергивая рукава.