В гостях у Сталина без его приглашения

Дружников Юрий

Незаметно на нас выплыло двухэтажное здание, окрашенное в зеленый цвет, с застекленной террасой и расчищенной от снега площадкой перед обычным парадным входом, возле которого автобус встал. Нам предлагают вылезти и стоять на месте, не двигаться. Нас пересчитывают. Автобус уезжает, и уши тотчас закладывает мертвая тишина. Дом, как явствует из объяснений экскурсовода, спроектирован архитектором Мироном Мержановым по личным указаниям Сталина и построен в 1933-34 годах. Здесь нужен комментарий.

Мержанов строил и другие дачи генсеку на Кавказе и в Крыму. Под Москвой Сталин выбрал

себе богатое место в глухом лесу, в районе станции Усово, и жил там летом с 1919-го до 32-го года. Имение с дворцом в готическом стиле называлось Зубалово и принадлежало раньше нефтепромышленнику Зубалову. К мысли о выезде из Кремля Сталина, по свидетельству дочери (сам он обожал конспирацию), подтолкнуло самоубийство жены 8 ноября 1932 года. Но, думается, другим, более практическим соображением было желание отделиться от остальных партийных лидеров. Все они жили в Кремле. Ему хотелось иметь свой особый кремль, и он его построил. В благодарность Мержанова отправили а лагеря на 17 лет, и он чудом вышел живым.

Весь лес светится огнями. Дорожки тщательно расчищены, лишний снег вывезен. Справа от входа укромная небольшая дверка. Товарищ Сталин не любил парадного входа, объясняет экскурсовод. Машина подходила вплотную к этой двери, и он исчезал в ней. Что это было, думаю я теперь: скромность, революционная привычка к конспирации или чувство постоянной опасности? А может, свойство характера?

Глядим вверх, на второй этаж. Сперва второго этажа у дома не было. На крыше размещался солярий. Но владелец дома больше любил лесную прохладу. Второй этаж был пристроен в 1948 году, вспоминает дочь в книге "Двадцать писем к другу". Стояла надстройка без дела, если не считать одного приема китайской делегации. Нам экскурсовод объяснила иначе:

– - Надстройку (видите, она меньше первого этажа -- дом на доме) приказано было быстро сделать во время войны.

В ней, сказала она, жили представители генерального штаба, что, добавлю теперь я, крайне сомнительно. Может, они и оставались на ночь, когда немцы были у порога Москвы, но, конечно же, в бункере. Там, в небольшом помещении, днем и ночью решались судьбы страны, а после, когда удалось одолеть Гитлера, -- и всей Европы. Кто скажет теперь, какие идеи по этой части были его собственные, а какие родились в головах прислуживавших генералов?

Начинает смеркаться. Нас ведут вокруг дома. Вдоль застекленной террасы, укрытые от мороза рогожами выстроились кусты, припорошенные снежком. Чуть далее -- вишневые деревья, наверное, красивые, когда в цвету. Из пояснений явствует, что под рогожами розы. Садовники ухаживали за ними по указаниям хозяина дома. Сам он не любил работать в саду. Но иногда брал нож и удалял сухие ветки.

С противоположной стороны дома открывается вид на березовую рощу, тоже ведь посаженную искусственно. Там беседки. В них шезлонги, кресла. Хозяин гулял от одной беседки до другой. Туда ему приносили чай.

– - Еще до начала строительства дома, -- говорит экскурсовод, -- сюда начали перевозить двадцати- и тридцатилетние деревья из Московской и Смоленской областей. Именно тогда у товарища Сталина зародился великий план преобразования природы нашей родины.

От

березовой рощи дом отделяет ложбина, похожая на широченный ров с текущим внизу ручьем. Через ров переброшен мост с толстыми перилами. Много лет спустя я узнал, что средневековая идея возродилась в мозгу человека ХХ века. Холм, на котором поставили дачу, окопали гигантским рвом, перебросив через него два моста. Рвы заполнили водой, поступающей из реки Сетуни, тщательно охранявшейся от истока до Кунцева.

По мосту, миновав березовую рощу, выходим к оранжереям. Ярко сияют стеклянные стены и крыши. Внутри на ветках грозди винограда. Виноград выращивался по личным указаниям, вина делались по рекомендациям хозяина. И в этой области он был специалистом.

– - Лучшие агрономы, садовники высокой квалификации, -- торжественно объясняла экскурсовод, -- работают тут над осуществлением агрономических идей Мичурина и Лысенко, одобренных товарищем Сталиным.

Без сомнения, они были не только высокой квалификации, но и определенных чинов. Кто еще мог тут находиться постоянно, внутри двух колец охраны -- грузинской и русской, не говоривших на общем языке? Кому еще доверили бы выращивать для него овощи и фрукты? Ведь экскурсовод пояснила, что Сталин любил питаться свежими овощами со своего огорода и давал указания, как их правильно выращивать.

Время от времени наша группа останавливается. Снег перестает похрустывать под ногами, экскурсовод умолкает, и наступает тишина. Она давит на уши. А может, это просто кажется от нервного напряжения. Все-таки 53-й. Другой, то есть зазаборный мир, здесь отсутствует. Живая природа, созданная искусственно, красива, но остается муляжом. Жизнь здесь остановилась в марте. Время умерло вместе с хозяином усадьбы. Ни птицы, ни белки на деревьях. Необитаемый остров. Ни войти, ни выйти без сопровождающих, которые у тебя за спиной. Ощущение жителя чужой планеты, хотя где-то недалеко обыкновенная Москва.

Внезапно, возвращаясь лесной дорожкой к дому, обнаруживаем, что мы не одни. Навстречу двигается другая группа, которая уже вышла из "музея". Впереди экскурсоводша -- полный двойник нашей. Позади двое -близнецы-братья. Между ними группа писателей. Узнаю Алексея Суркова, Бубеннова, Ажаева, сестру Владимира Маяковского, а рядом с ней автора незабываемой поэмы о мальчике, спешащем с подарком в Кремль.

Едва мы приближаемся к дому, человек в форме ГБ открывает парадную дверь. Экскурсоводша входит первой, последними, позади нас, двое в штатском. Здесь тепло.

– - Снимайте пальто, вешайте на вешалку. На обувь привязывайте тапочки...

Обыкновенные музейные тапочки с веревками. Будь это сегодня, кто-то обязательно спросил бы, носил ли такие тапочки Сам. Тишина в прихожей нарушалась лишь шуршанием одежды. Ощущение мавзолея.

Без пальто и в тапочках я оглядываюсь. Налево, прямо и направо двери в комнаты. Между дверями лифт. Рядом ванная и уборная. На панели лифта четыре кнопки. Значит, еще один этаж вверх и два этажа вниз. Там бункер, там или где-то еще, тоже под землей, узел правительственной связи. Нет упоминания о бункере, в котором Сталин провел опасные месяцы войны, и в книге Аллилуевой.