В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях
Шрифт:
По рассказам многих заключенных, в одном сибирском лагере нашелся смельчак, который заявил, что он сможет осушить озеро Байкал. Лагерное начальство за это предложение ухватилось руками и ногами. Рационализатору предоставили все удобства. Улучшили питание, дали отдельную комнату, освободили от работы, снабдили карандашами, бумагой и пр. Смельчак сел за письменный стол, что то вычерчивал, высчитывал.
Прошло три месяца, а изобретатель все писал и высчитывал. Терпению начальства пришел конец и оно настойчиво потребовало от «изобретателя» представить проэкт в самом непродолжительном времени.
По истечению этого срока, начальство потребовало от смельчака прочитать проэкт. Сущность плана работ по осушке озера Байкал заключалась в следующем: К Байкалу нужно подвезти 100 000 000 килгр. хлеба, 50 000 000 ложек и 25 000 000 килгр. сахара. Хлеб раздробить на мелкие кусочки и бросить в озеро, высыпать в озеро весь сахар и хорошо размешать, чтобы получилась «тюря». Подвести к озеру заключенных со всего Советского союза, вооружить их ложками и приказать, чтобы они из озера выели всю «тюрю», и, Байкал будет осушен. За такое смелое предложение, изобретателя с матерщиной отправили в рабочую бригаду.
Изобретатель № 2-ой
В нашем лагерном отделении № 30 произошел такой же случай. Заключенный Хорламов, в прошлом артист, предложил начальству сделать чертеж корабля, который без каких либо погонных средств сможет двигаться во всех направлениях. Лагерное начальство охотно приняло предложение Харламова. Как не принять такое предложение? Надо же им использовать изобретательские способности своих заключенных, авось за это получат награду или повышение по службе.
Начальник лагеря стар, лей т. Ковалев приказал снять с работы Харламова, дать ему полный покой и предоставить все необходимые для его научной работы удобства. Снабдили его бумагой, карандашами, линейкой и др. необходимыми для его работы вещами.
Около трех месяцев Харламов вычерчивал разные лодки, ходил с видом глубоко-задумчивого человека, даже отпустил себе усы. Ходил на реку и часами осматривал находящуюся на реке лодку. Возвращался в лагерь садился за стол и принимался за вычерчивание.
Ходил с опущенной головой и никого и ничего не замечал. Работал упорно и добросовестно.
Предложил однажды и мне Харламов, чтобы я с ним сотрудничал, но я от такого сотрудничества отказался. Начальству надоело ожидать чертеж и были вызваны инженеры из главного управления.
Рассматривали, разбирали чертеж Харламова и решили прекратить создание воображаемого корабля, а изобретателя посадили в рабочую бригаду, где он без всяких раздумываний будет работать пилой и топором на лесоповале.
О небесных явлениях в Сибири
Многим кажется, что голубой небосклон везде одинаков, в какой бы стране вы не находились и облачные группировки, вернее, виды облачных перестроений одинаковы, но это не совсем так.
Побывав во многих странах и наблюдал часто за небесными явлениями, я заметил, что в некоторых странах они особенно картинны, красивы и интересны.
Во время моего пребывания в Киселевском лагере (Камеровской области) я, когда имел свободное время, наблюдал за облачными потоками
Иной раз в противоположной стороне солнца на небе, слегка покрытом белой пеленой, появлялось по три солнца или по три креста
Это являлось предметом многих разговоров и разных предположений с роди заключенных.
В утреннее время мы с удивленном наблюдали, как красноватый огромный диск солнца с востока подымался по небосклону. Такого огромного солнца мне не приходилось видеть нигде, кроме Сибири.
Это — замечательные временные небесные явления Сибири.
Подкармливание: О. К. А. и Д. П
Тяжелый труд и слабое питание делают свое цело; люди быстро худеют, распухают и становятся непригодными для работы, Их временно переводят в ОКА или Д. П. — дают дополнительное питание и как только ослабевший немного поправится, отсылают его обратно в бригаду на тяжелую работу. И так идет, пока его организм не откажется от всего и он но станет инвалидом или — на кладбище!
Бани и худоба
В 1946-м году бани начали работать нормально: через десять дней нас пригоняли в баню: стригли и брили, раздевали и здесь-то с ужасом мы смотрели сначала на товарищей, а потом и на себя.
Если бы мы имели длинный волос, то наверно он поднялся бы дыбом. В полном cмысле этого слова мы были живыми скелетами, обтянутыми кожей. Кожа обтянула оголенные от мышц кости и они кажутся тонкими-тонкими, а суставные части в бедрах, коленях и ступнях неимоверно толстыми — страшными. Руки, точно так же, как и ноги, страшны, отвратительны. Животы приросли к спинам, а грудь — это ком ребер, выступивших наружу.
Боже, Боже, — на что мы были похожи! Со страхом и отвращением моемся в одной кадке воды и спешим одеться, покрывая себя одеждой, чтобы не видеть, до чего довела нас «счастливая страна».
Комиссовки
Для проверки трудноспособности лагерников, в году было четыре квартальных (трехмесячных) комиссии. Приезжали преимущественно женщины врачи.
Бригада за бригадой спешат в баню. Раздеваются в предбаннике и выстраиваются в затылок у двери в баню. Комиссовка идет быстро, но изрядно холодновато — дрожь пробегает по голому телу. Кожа съежилась, будто собираясь дать отпор кому то или чему то. Холодный пот течет с подмышек.
Один за другим выскакивают откомиссованные… Вот и моя очередь, Подхожу к женщине-врачу, сжав руки в виде щитка, прикрывая впереди наготу. Краска стыда заливает исхудалое лицо, сердце учащенно бьется. Женщина-врач слушает дыхание, сердце и, по выражению ее лица, читаю: «инвалид». — Чувство благодарности подымается во мне. Благодарю Господа и в душе пожелав ей всего наилучшего в ее жизни, ухожу-одеваться почти счастливым.
Комиссия же местных врачей происходит совсем по иному: предстаешь перед врачом. Окидывает он тебя взором снизу доверху.