В интересах государства. Аудиториум, часть 2

Хай Алекс

Я виновато улыбнулся.

– У Штоффов. Мои вещи еще не привезли из Лебяжьего. С ним все в порядке, я его не потерял.

– Славно, – отец поднял на меня глаза. – Что-то еще?

– Насколько все плохо?

– В смысле?

– В прямом. Насколько плохи наши дела? – Я обвел рукой пространство вокруг себя. – Ты продал земли…

– Не все.

– Тем не менее. Эта новость попала в газеты. Наверняка уже поползли слухи о нашем бедственном положении.

– Как будто раньше их не было, – вздохнул отец. – Все хуже, чем хотелось

бы, но лучше, чем могло бы быть. Такой ответ тебя устроит?

– Я не прочь узнать подробности.

– Неужели решил проявить интерес к семейному делу? – усмехнулся Патриарх.

– Раз я теперь наследник, то почему нет? Мне правда интересно, пап. Не думаю, что из меня выйдет великий комбинатор, но будет спокойнее жить в Аудиториуме, зная, что творится в семейных делах.

Отец заметно оживился. В его усталых глазах появился блеск интереса, и он поднялся из рабочего кресла. Я встал вслед за ним.

– Идем, Михаил, – он распахнул двери смежной комнаты, что служила одновременно библиотекой, архивом и хранилищем различной макулатуры, что пригождалась раз в несколько лет.

Воздух здесь был спертым и пах старой бумагой – помещение давно не проветривалось. Отец раздвинул тяжелые шторы, и пылинки заплясали в лучах тусклого осеннего света. Включив несколько ламп, отец подошел к стене, где висела старая карта нашей губернии.

– Тогда начнем с самых азов, – достав из кармана пиджака другие очки, отец надел их и ткнул пальцем на карту. – Это Ириновка.

– Наше родовое гнездо, да, – кивнул я и обвел небольшое пространство вокруг точки на карте. – А вот земли, которые принадлежат самой усадьбе.

– Верно. Еще они тянутся почти до самого берега Ладоги вот здесь, – Патриарх провел пальцем прямую линию почти строго на восток. – Болота. Выращивать там нечего, кроме клюквы, зато…

– Торф.

– Умница, – улыбнулся отец. – Наша семья владеет несколькими небольшими заводами по производству торфа. Не угольные шахты и не сталелитейни, но спрос уверенный. Главное – это дело можно прогнозировать. Что ты знаешь о золоте болот, сын?

Я замешкался с ответом и почесал затылок пятерней. Увы, память прежнего Миши не изобиловала познаниями в области семейного бизнеса. Зато я, живя в этих местах летом в родном мире, кое-что о торфе знал.

– Торф служит топливом, – припомнил я. – Довольно низкая температура горения. Правда, это приводит к пожарам на торфяниках в жаркие периоды лета.

– Верно. Еще?

– Удобрение. Садоводы используют торф для обогащения почвы.

Снова одобрительный кивок.

– Правильно. Еще мысли?

Я смущенно улыбнулся.

– В моем мире торф использовали для биотуалетов…

Отец хохотнул.

– А что, хорошая мысль! Наши до этого пока не додумались, но благодарю за наводку. Непременно обсужу с нашими технологами. Больше ничего не можешь придумать?

– Боюсь, я не настолько соображаю.

– Один наш завод, – отец указал на карту, – занимается

производством топлива из торфа. Мы делаем брикеты. В основном его закупают в пределах нашей губернии. Там же я планирую запустить производство торфяных изоляционных блоков – это строительный материал.

Точно! Ведь мой друг Серега из прошлого мира рассказывал о торфяных блоках, когда мы думали, как утеплять дедов домик…

– А удобрения?

– Делаем. Вот здесь, – отец указал точку на севере болота. – Универсальное удобрение и торфяные подстилки для скота.

– Судя по всему, мы не очень крупные промышленники, – сказал я, обозрев масштабы. – Впрочем, производство можно развивать.

– На одном торфе далеко не уедешь, Михаил. Как и любой ресурс, однажды он закончится. И я продал именно те земли, где разработка давно прекратилась. У нас есть еще один участок, где все выбрали, – его палец скользнул в сторону от болота, южнее. – Здесь. Там много озер с топкими берегами. Что с ними делать, я пока не решил.

– Рыба, – предложил я.

– Кого в наших краях удивишь рыбой?

– А что, в Ладоге или Финском заливе водится карп? Или, скажем, много озерной форели?

Отец глядел на меня как на пришельца. Впрочем, им я и являлся.

– Как тебе такое в голову пришло?

Я пожал плечами.

– А что? Главное – это вариант. Озер много. Главное – регулярно их чистить. Нанять рыботехника или как там называются специалисты по разведению… Карп – рыба донная, но в кулинарии популярная. Форель так вообще все любят…

Пораженный моим предложением, отец отнял руку от карты и прошел вглубь комнаты. На его лице боролись разные эмоции – сомнение, интерес, надежда и неуверенность.

– Может тебе стоило выбрать не Аудиториум, а другой факультет? – Задумчиво произнес он и принялся рыться в стопке сложенных карт. – Вот, нашел…

– Что там?

– Более подробная карта покинутого участка.

– Какая площадь? Сколько прудов?

– Около двадцати… Площадь у каждого небольшая, но…

– Большая и не нужна, – улыбнулся я.

Отец схватил карты и понес в кабинет. Я поспешил за ним.

– Мне нравится идея, – сказал он, бросив карты на стол. – Очень нравится. Нужно все посчитать. Возможно, удастся наскрести денег и без ссуды… Будут, правда, толки, что мы занимаемся плебейским делом…

– А чем рыба хуже торфа? – с вызовом спросил я. – Какая им разница, если это станет приносить нам деньги?

– Согласен. Раньше я как-то и не думал о рыбном хозяйстве – у нас на берегу Ладоги есть несколько сейнеров, они занимались рыбным промыслом. Да и то все расходится по нашему уезду и до Петрополя не доезжает. Можно сказать, для себя и своих людей делали.

– Ну вот. А если поднять хозяйство с редкими в наших краях видами рыб, да еще и со знаком качества…

Глаза отца впервые за все время, что я с ним воссоединился, по-настоящему горели жаждой дела.