В интересах империи
Шрифт:
Спасатель опустил забрало – на такой скорости от ветра слезились глаза, а в ушах грохотало, мешая слушать команды в эфире. Стоять в полный рост тоже было затруднительно, да и опасно. Марк выбрал позицию лежа, установив бластер на выдвинутые лапы сошки для более прицельной стрельбы из тяжелого излучателя.
Истребители догоняли. Картер дал команду орудиям левого и правого бортов передвинуться по направляющим рейлингам в кормовую часть. Левая пушка перегрелась от слишком длинной очереди. Из трубок принудительного охладителя еще продолжал сочиться пар криогенной смеси. На охлаждение минута понадобится,
Нервы у атакующих пилотов железными не были. Перед звеном стояла непростая дилемма – ударить с более длинной дистанции, рискуя дать противнику возможность сбить снаряды на траектории, или подойти ближе, попав под лобовой огонь бортовых орудий. Они могли бы уже выйти на дистанцию результативного выстрела, но не спешили.
Картер понимал, что они боятся. Пусть лобовая броня «Грифонов» крепка, но потеря ориентации на столь небольшой высоте могла быть чревата падением, о чем красноречиво говорила печальная история лидера. И судя по действиям пилотов, они не были бойцами по духу. Это было важно. Может, важнее всего прочего.
– Попробуй их деморализовать! – сказал Тим Марине.
– Как? – удивилась она.
– По связи. Они боятся, я вижу. Предложи им уйти на базу, а нас оставить в покое.
– Не получится, – покачала головой женщина.
– Почему? Какая у них вообще мотивация? Они же граждане Империи, дьявол бы их забрал! Как они могут выполнять подобные приказы? Что ими движет?
– Страх, – спокойно ответила Марина.
Картер не успел дослушать. Истребители дали ракетный залп. Дистанция была приличной, а залп скорее выглядел как пробный, не призванный точно поразить цель. Тем не менее атаку надо было отразить, а не вдаваться в мотивации ее зачинщиков.
Боясь вывести из строя перегретое орудие левого борта, Тим переложил всю нагрузку на правую пушку. От нее не требовалось длинных очередей, поскольку поразить «Грифона» на атакующем курсе из столь незначительного калибра точно не выйдет. Нужна была не скорострельность, а ювелирная точность попаданий, чтобы на лету сбить несущийся к цели снаряд.
Ракеты разгонялись, выпущенные из-под крыльев, за ними оставались закрученные, как серпантин, дымные полосы. Солнце почти село, а небо быстро темнело, становясь из оранжевого темно-красным. На его фоне, без подсветки закатными отсветами, следы казались белоснежными.
Орудие правого борта коротко выплюнуло шесть сгустков плазмы. Тим не стал дожидаться попадания, а перевел огонь на другой снаряд и снова дал короткую очередь. И сразу третью – нельзя было терять ни единого из драгоценных мгновений. Яркие трассы рассекли темнеющий воздух, и тут же добавил огня Марк с верхней палубы.
Получилось неплохо – из шести пущенных ракет первую разнесло в клочья в конце первой трети пути, две других нарвались на плазму, преодолев половину дистанции, с двумя умудрился справиться Марк, и лишь шестая угодила точно в середину кормы дирижабля. Проломив тонкий полимер основной оболочки, он начал двухкилограммовой массой крушить ажурный каркас, а затем разорвался, выплюнув полтора килограмма осколочных элементов. Они разлетелись с визгом, проделав сотню двухсантиметровых отверстий. Отсек заполнился едким дымом. Легкий газ стал с шипением
– Есть попадание! – передал Тим по связи.
– Одно мы переживем! – отозвался Марк.
Но беды на этом не закончились. После залпа два «Грифона» разошлись вдоль бортов, а третий взмыл выше и с грохотом промчался над дирижаблем, метнув из-под брюха легкую бомбу. Она разорвалась в нескольких сантиметрах от оболочки, пробив двухметровую дыру. Через нее газ пошел гораздо активнее. Даже с учетом внутренних герметичных переборок, повышающих живучесть воздушного судна, столь серьезное повреждение могло снизить подъемную силу до катастрофических пределов.
Но и Марк не остался в долгу. Вскочив на одно колено, он поднял крупнокалиберный бластер, зажав затыльник приклада под мышкой, и послал очередь вслед удачливому противнику. Картер развернул оба орудия и тоже открыл огонь.
Однако пилоты учли все ошибки текущего боя, и теперь не собирались так запросто подставлять под плазму уязвимые хвостовые части. Они действительно не были бойцами, бывший десантник не ошибся в оценке, но все же определенная летная школа осталась у них за плечами, так что на несложные пилотажные фигуры они были способны. Понимая, что ни в коем случае нельзя подставлять хвост под непрерывный поток плазмы, два пилота направили машины почти вертикально вверх, заставив их непрерывно проворачивать «бочку». Эти два истребителя начали штопорами ввинчиваться в угасающее небо, но третий на подобный маневр не решился. Видимо, подготовка у него была слабее, чем у соратников.
Недаром говорят, что хороший инструктор посылает на задание, а плохой – на смерть. Нет ничего хуже в бою, чем оказаться недостаточно подготовленным. Но откуда взяться в контингенте Асура хорошим летчикам-истребителям? Замешкавшийся с маневром пилот начал уходить по прямой, но мощные крупнокалиберные заряды из жерла излучателя в руках Марка настигли его. Скорострельность тяжелого бластера оставляла желать лучшего, но зато каждый сгусток плазмы нес как минимум втрое больше энергии, чем выстрел бортовой скорострелки дирижабля.
Стоя на одном колене, освещенный последними лучами заката, спасатель стиснул рукоять бластера, ритмично посылающего заряды в цель с интервалом в полсекунды. Отсвет голографического прицела отражался в прозрачном забрале шлема, набегающий поток воздуха упруго давил в грудь. Но Марк крепко держал цель в сетке. Из трубок принудительного дульного охладителя со свистом вырывались тугие струи пара, а ионизатор мерцал все тусклее, отдавая последние капли накопленного заряда. Наконец излучатель выдохся и умолк, только компрессорные мембраны охладителя продолжали судорожно подрагивать, стараясь уберечь ствол от последствий опасного перегрева.
Истребитель продолжал следовать прежним курсом, но через миг стало ясно, что усилия Марка не пропали даром. Перегрев задней части обшивки «Грифона» передался дальше по материалу брони, система охлаждения маршевого двигателя не справилась с перегрузкой, и главный ионизатор взорвался от бушующей в его недрах плазмы. От машины осталась лишь головная часть, а крылья разлетелись в разные стороны, вращаясь в воздухе, как два диковинных бумеранга. Потемневшее небо цвета запекшейся крови озарилось яркой фиолетовой вспышкой.