В Иродовой Бездне (книга 4)
Шрифт:
— Все так же, — ответил он. — Чем больше живешь, смотришь, тем более убеждаешься, как необходим Христос, Его учение людям. Вот прожил я эти пять лет и вновь увидел, что без Христа для человека одна гибель.
Александра Евграфовна поспешила угощать гостя. Была тут еще одна девушка, которая жила у нее. Они сели за стол, Лева помолился.
— Могу угостить вас тем, что имеем, — сказала, улыбаясь, старушка.
Она нарезала ржаного хлеба, поставила перед каждым маленькую розетку с постным маслом.
— Вот соль, — сказала она. —
Это было, без сомнения, очень простое угощение. Но для Левы оно было великолепным, необыкновенно вкусным и весьма, весьма дорогим. Ведь они делили с ним хлеб свой, а хлеб в то время давали по карточкам, с ним было весьма скудно.
Вечером Лева тихо делился со старушкой своими переживаниями, стремлениями. Старушка приподнялась, взглянула на Леву с простой добротой и сказала: «А знаете, я хочу вам сделать подарок».
– О, мне ничего не нужно! — отозвался Лева.
– Ну, так не говорите, что ничего не нужно, — возразила старушка. — Я знаю, что от этого подарка вы не откажетесь.
Она подошла к этажерке с книгами, вынула оттуда очень маленькую книжечку и подала Леве. Это был Новый Завет — дорогое Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. Лева был растроган до слез. От такого подарка он отказаться не мог. Это было то, о чем он истосковался, чего он жаждал больше всего. Его лучший друг Иисус знал это и расположил доброе сердце подарить ему необходимое. Для него это было особенной радостью, и теперь, в начале своей свободы, он может идти по пути жизни, вооруженный этим чудным божественным мечом — Словом Божиим.
Это маленькое Евангелие было неразлучно с ним несколько лет. Много черпал он из него, пил сам и поил других; сколько десятков душ отдались Христу, слыша великие истины этого Евангелия. В нем напротив текстов, которые дарил спасенным, он записывал их имена. А дальше, дальше… Это Евангелие у него отобрали…
На другой день Лева, купив на рынке хлебных лепешек, принялся помогать старушке пилить дрова. Пилить он умел, бывал на лесозаготовках, но пилилось плохо: сил было очень мало.
О своем здоровье Лева никогда не думал. Он знал, что им распоряжается его Любящий Иисус и его здоровье в Его руках.
Глава 3. Молитва
«Ты немного имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего».
Откр. 3, 8.
Лева оформил свои документы, получил паспорт. Паспорт был как паспорт, однако вскоре Леве на опыте пришлось убедиться, что это был какой-то особый паспорт. Знающие люди, начальство, как только возьмут его в руки, так сразу видят, что обладатель его из заключения и очень плохой человек.
Теперь Лева пошел в управление того строительства, где он должен работать. Он надеялся, что там примут его на должность фельдшера, трудоустроят, как трудоустраивают всех бывших в заключении.
Когда
В раздумье он вспомнил, что у него имеется адрес одного из работников НКВД, которые живут и работают в Уфе и которые хорошо знали его там, в колонии, где он находился в заключении. Это были муж и жена. Она — начальник культурно-воспитательной части, он — инженер производства. Они тогда заинтересовались убеждениями Левы и решили его «перевоспитывать». Их попытка успехом не увенчалась, но, во всяком случае, они поняли искренность его взглядов и не относились к нему, как к врагу, как к недостойному человеку.
Когда он пришел к ним, они сидели за столом, у них в гостях были также несколько работников НКВД, как определил их Лева по форме одежды.
Леву встретили очень приветливо и поздравили с освобождением.
— Садитесь, садитесь кушать с нами, вы теперь такой же гражданин, как и мы.
Лева попытался было отказаться от стола, но его просто усадили и предложили есть без стеснения.
«Как приступить к еде? — думал Лева. — Можно, конечно, помолиться про себя, но какой-то внутренний голос говорил ему: «Неужели ты постыдишься Моего имени?»
В эти короткие секунды в Леве шла страшная борьба: молиться вслух или не молиться? Он решил молиться и сказать, что он верующий и перед столом должен помолиться. Он пытался сказать это, но на него напала такая робость, что просто язык не повиновался ему, чтобы говорить. «Господи, помоги мне!» — внутренне произнес он и затем спокойно и ясно сказал:
— Я человек верующий и перед тем, как кушать, хочу помолиться.
Он встал и произнес:
— Господи Боже, прими благодарение за Твою любовь ко мне! Благодарю Тебя и за этих добрых людей, которые хотят угостить меня этой пищей. Благослови ее и благослови этих людей, которые за этим столом, дай им всего доброго, хорошего. Хвала и слава Тебе за все. Аминь.
Когда он сел и начал есть, началась оживленная беседа. Работники НКВД, которые не знали его, были изумлены, увидев такого верующего. Знавшие же его улыбались, рассказывали и о его «приключениях», которые ему довелось испытать.
Леву расспрашивали о его убеждениях и в чем его надежда. Он с радостью отвечал и рассказывал о Христе, в Которого верил.
– Ну, как у тебя с работой? — спросили его.
– Да вот, в том управлении, куда меня направили, отказали. Теперь, не знаю, где придется устроиться.