В Иродовой Бездне.Книга 1
Шрифт:
Вот подошел и Новый год. Совет общины как это было принято раньше, решил устроить вечерю любви. К этому активно готовились все. Молодежь репетировала выступления, особенно заранее обдуманный номер программы «Заседание в царстве тьмы».
На этот вечер приглашались родственники, приближающиеся. Еще днем братья вынесли часть скамеек, расставили по всему залу рядами столы — простые, деревянные, длинные, которые застелили бумажными скатертями. Из двух больших сундуков, что стояли у входа в молитвенный зал, извлекали общинную посуду, специально приобретенную для вечеров любви. Это были всевозможные тарелки, подносы и белые бокалы, заменившие
На кафедру вошел старейший брат Ефим Сидорович Янченко. Его особенно любили все, не только как первого проповедника нашего братства и страдальца, но и как самого кроткого, всем доступного брата. Он надел очки, раскрыл большую Библию и прочел о первых христианах, которые были вместе и принимали пищу в простоте и веселии сердца. Он сказал, что когда у них на Украине впервые загорелась Евангельская весть и люди, простые крестьяне, уверовали в Спасителя и становились братьями и сестрами, они еще не знали, что такое вечеря любви, но устраивали ее. называя все это братской трапезой. Ефим Сидорович говорил, путая русские слова с украинскими, образно показывая, как они в избах устраивали эти братские трапезы и радовались, любя Бога и друг друга. Ни страх перед урядниками, ни жестокое преследования не могли затушить пламя любви.
— После собраний всегда мы устраивали такие вечери любви, — говорил брат Янченко. — Принимали пищу в простоте и веселии сердца. Почаще бы нам их проводить, чтобы быть поближе друг к другу. Пусть больше будет любви!
Он пригласил всех к молитве. Полились сердечные молитвы полушепотом и в полный голос. Верующие люди взывали в молитвах о благословении.
Поет хор. Пресвитер общины Корнилий Францевич возносит молитву о благословении пищи и предлагает всем есть сладкое и продолжать беседу. Потом вся община стоя поет:
Бог Отец! Благослови на столе Твой дар благой,
Он нам в пищу из любви подан милостью святой.
Сестры разносят горячий чай. Струнный оркестр играет мелодию; «Радость, радость непрестанно, будем радостны всегда…» Кругом дорогие, родные, милые лица. Все дышит любовью, миром, радостью; тихо беседуют между собою, угощают друг друга.
На кафедру выходит старейший член Самарской церкви Яков Варфоломеевич Уклеин. Высокий, седоволосый, он радостно улыбается всем я говорит, что сейчас исполнит соло. Раздаются ободряющие возгласы. Он давно уже не пел, годы ушли, но теперь он словно помолодел. Он поет красивым, хотя уже к слабым голосом о чудной Отчизне, куда бежит пришелец земной, чтобы найти доком и спасение. Он славит Господа. Потом появляются две молодые девушки. Почти девочки, и поют известный гимн поочередно, спрашивая и отвечая одна другой: «Ты куда идешь, скажи мне, странник, с посохом в руке?..»
За ними выходит брат-плотник, он маленького роста, и его почти не видно из-за кафедры. Он рассказывает о споем обращении: как из горького пьяницы, пропадающего под забором, Христос сделал из него нового человека. Он говорил от души, со слезами о том счастье, какое он нашел во Христе. Когда он кончил, его приветствовали и целовали братья. Некоторые сестры
Через некоторое время кафедру убрали, на ее место поставили стол, за который сели молодые братья. На груди у каждого были прикреплены надписи, сделанные большими буквами, например, у Пети Фомина — «князь тьмы», у Левы — «зло» и т. д.
Все с интересом наблюдали за происходящим. Сидевшие за столом запели на мотив гимна: «Вот собрались мы опять прославлять любовь Христа, Пусть святая благодать преисполнит нам сердца». Но что они поют? Что это? Верующие слушали и сразу не могли понять: «Вот собрались мы опять духи злобные из тьмы… Наша радостная цель — уничтожить всех святых». Встал «князь тьмы» и сказал, что нужно приложить все усилия, чтоб люди побольше отдыхали, поменьше Библию читали, а когда на собрание надо идти, то чувствовали бы себя такими утомленными, что ходили бы на Богослужения очень редко.
За ним встал «дух сонливости», он уверял всех, что будет помогать проповедникам говорить так монотонно и длинно, чтобы верующие зевали, а некоторые просто спали.
«Зло» также предложило свои услуги. Оно обещало непременно перессорить верующих между собой, чтобы они были всем недовольны, раздражались и в сердцах их жила не любовь, а ненависть.
На все эти предложения «князь тьмы» радостно улыбался и все одобрял. Выступали также духи неверия, лицемерия, зависти, страха. Подводя итог всему, «князь тьмы» сказал, что нет никакого сомнения, что тьма победит свет и от общины верующих ничего не останется.
Но вдруг к столу приблизился еще один дух, который ранее отсутствовал — это был дух праздного любопытства. Он был встревожен и сообщил, что видел группу верующих, которые молятся и просят силы и помощи у Бога.
— Они молятся с верой? — воскликнул «князь тьмы».
— Да, да, с верой! — ответил пришедший дух.
— Тогда мы бессильны, совершенно бессильны! — воскликнул «князь тьмы», и Петя Фомин сорвал с себя надпись.
Остальные «духи» тоже сбросили с себя надписи и поспешили удалиться от стола.
Все, затаив дыхание, слушали это аллегорическое выступление. И когда оно кончилось, произошло то, чего никогда не бывало в молитвенном доме. Раздались дружные, громкие аплодисменты. После этого все встали и дружно запели: Непобедимое нам дано знамя, Среди гонений его вознесем. Бог нас в удел приобрел Себе вечный, И нам победу дарит Христом.
Выйдем за стан ко Христу Иисусу
Взявши наш крест, Его смерь возвестим
Если страдали мы с ним в этом мире
Так во славе восцарствуем с Ним.
Поздно ночью кончилась вечеря любви. Много кратких горячих проповедей было, много было сказано новогодних пожеланий, но никто не знал не чувствовал и не предвидел, что эта вечеря любви будет последней в истории Самарской церкви
Глава 12. Сложный вопрос
«Удерживайся от всякого рода зла».
1Фес. 5:22
Несмотря на то, что Лева был еще так молод, немало вопросов заставляло его глубоко задуматься и искать дорогу к истине. Казалось, ему ли было размышлять о том, что не может до сих пор решить весь мир, но все это остро касалось его сердца. Он много думал, много читал и молился,