В Иродовой Бездне.Книга 1
Шрифт:
— Поймите, — сказал он тихо Леве, — я занял положение Никодима..
— Ну, что ж, — сказал Лева, — и такие ученики у Христа приносили пользу.
— Ну, а вы мне скажите, — спросил он, испытующе всматриваясь в Леву, — вы интересуетесь не только духовными вопросами, но и наукой?
— О, да! — воскликнул Лева. — С ранней юности, можно сказать, с детства я так мечтал взбираться на горы науки…
— Так что же? Можно предоставить вам и эту возможность. Здесь, в горах Тянь-Шаня, работает научная экспедиция академика Н.И. Вавилова, директора института растениеводства. Они как раз делали запрос на техников-практикантов
(Директор Всесоюзного института растениеводства выдающийся ученый академик Н. И. Вавилов погиб в 1943 году, став жертвой «культа». Избежал ли этой участи «Никодим»?)
— С удовольствием! — сказал Лева. — Это для меня сверх всяких ожиданий.
— Только вот что, — сказал «Никодим», — вам придется жить в горах, вне Алма-Аты, и только на выходной вы можете приезжать в город.
— Ну, что же, я согласен, — ответил Лева.
— И хорошо, — наставительно сказал «Никодим». — Сейчас такое время, что вам нужно для ваших успехов держаться несколько в стороне от верующих.
Вскоре Леве вручили приказ, что он направляется в горы, в экспедицию Ленинградской сельскохозяйственной академии, в распоряжение начальника экспедиции в качестве техника-практиканта.
Не бежал, а, казалось, летел Лева из Наркомата. Ведь отказаться от всего ему было трудно, он был выброшен из школы за борт жизни, — и вдруг перед ним — вершины науки. Участие в научной экспедиции. «Как дивно все Бог делает!» — думал он.
Дорогой Лева купил набор открыток И. К. Айвазовского с разными видами моря, затем он написал на них тексты и пожелания детям Иванова-Клышникова. Они уже успели полюбить Леву и были очень рады, когда он вручил каждому из них на память по художественной открытке.
— Когда же вы едете в горы? — спросила Анна Петровна.
— Завтра, к вечеру, — отвечал Лева. — Сегодня я еще хочу сходить в тюрьму, передать продукты заключенным братьям, а завтра с утра попросить свидание и посетить брата, который находится за проволокой около Алма-Аты.
— Как же вы все это успеете? — спросила сестра.
— Да я бегом, быстро!
Схватив шапку и провизию, приобретенную для передачи, к которой Анна Петровна добавила кое-что от себя, он направился к тюремным воротам. Передачу у него приняли, но в свидании ему отказали. В коротких записках, посылаемых с продуктами, он написал слова утешения, ободрения для брата.
К вечеру он снова был в семье Павла Васильевича. Перед сном опять вели тихую беседу. Лева поделился своими откровениями в отношении следования за Христом, подражая Павлу. С большим энтузиазмом рассказывал он брату о том, как будет хорошо, когда, отрешившись от всего, люди, молодежь объединятся в одну семью по примеру первых христиан и пойдут так, как шли ученики Христа, как шел Павел.
Павел Васильевич слушал и улыбался тихой, кроткой улыбкой, в которой было что-то грустное, но не безнадежное. Когда Лева изложил открывшиеся ему стремления, Павел Васильевич, помолчав, сказал:
— Все это прекрасно, как утренняя звезда; как розовая мечта. Но сейчас темнеет. Ни ты, ни я. никто другой не в силах сделать так, чтобы рассветало. Вот этот сад сейчас погрузился во мрак. Близится ночь. И
— Темнеет, но на небе — все новые и новые звезды, — сказал Лева.
— О да! — подтвердил Павел Васильевич, — «Чем ночь темней, тем ярче звезды». Но все же сейчас их мало. Все ищут своего. И у нас благовестников не хватало, чтобы посылать их по одному, а не то, что по два, как предлагаешь ты, по примеру учеников Христа. В отношении того, чтобы не жениться, скажу тебе прямо: мы неженатым проповедникам не доверяем. Их везде встречают, как женихов. Начинаются всякие недоразумения, искушения, так что, дорогой Лева, если хочешь трудиться на нивах народных, возвещая Христа, придет время — женись,
Этот совет Леве не совсем понравился. Он мечтал по примеру апостола Павла не связывать себя семьей. Но прошли годы, и с мнением Иванова-Клышникова он в основном согласился.
Глава 30. В горах Тянь-Шаня
«Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя».
Пс. 120:1
И в другой день, встав как можно раньше, Лева отправился в окрестности Алма-Аты, где находились лагеря заключенных. Официального свидания ему не дали. Но через добрых людей ему удалось подозвать к изгороди брата-узника и, сидя напротив, на каменистом бугре, поговорить с ним.
— Как вы брат, не унываете? — кричал Лева видневшемуся за проволокой человеку средних лет в поношенной, грязной от глины одежде. — Что поделываете?
— Печи кладу. Всем доволен. «Великое приобретение — быть благочестивым и довольным».
— Пищи хватает?
— Хватает. «Девятьсот» зарабатываю, да еще на кухне подкармливают, когда ремонт делаю.
— Какие надежды?
— Бог усмотрит! — и, указывая рукой на небо, узник сказал, — Все там!..
Показался какой-то начальник, обходящий с вооруженной охраной зону лагеря, и узник, помахав приветливо рукой, отошел в сторонку. Лева слышал о том, что у него осталась большая семья, много детей. Он был пресвитером одной из небольших сельских общин и, несмотря на многократные предупреждения, продолжал смело проповедовать Христа. Его арестовали, приписав, как водится, антисоветскую агитацию с использованием религиозных предрассудков с целью… свержения существующего строя!
— Как это дико! — размышлял Лева, возвращаясь в Алма-Ату. Простой многодетный крестьянин, плотник по отхожему промыслу, по вере человек совершенно безобидный, покорный… О нем рассказывали, что он отличался особой кротостью. И вдруг — свержение существующего строя.
Глубокой скорбью и болью наполнилось сердце Левы за многих и многих братьев и сестер, в поведении которых не было абсолютно ничего антисоветского. Их лишали свободы, заточали в тюрьмы и лагеря только за то, что они ревностно проповедовали Христа.