В исключительных обстоятельствах

Нилин Павел Филиппович

Кто сыграл роль Лукавого — кадровик? Ленка? деньги? слу¬чай? — он не понял, но искушение оказаться дома через пару деньков было так велико, что избавиться от него оставался лишь один путь —поддавшись ему!

Что он и сделал!

НАЧАЛО КОНЦА

Сергей вернулся в своё купе, когда поезд стал тормозить, подъезжая к станции.

Виктор булькал горлом в тяжёлом сне, лежа на спине, в неестественной позе, не дождавшись постели.

Сергей привалился плечом на чужое пальто, где лежали

деньги... Не в силах запустить руку в карман, он не отрывал взгляда от сомкнутых век Виктора. Его легонько колотило: он представил, как в последний момент Виктор откроет глаза и скажет:

– Положи на место, шкура!

Вдруг воцарилась тишина— поезд стоял. Послышались голоса людей, входящих в вагон, шумные и нетерпеливые. «Сейчас сюда войдут, и тогда — всё... Скорее! Скорее! Или послезавтра я — дома, или спецприёмник, привезут с позором...» — не думая об этом заранее, он схватил пальто с деньгами. От прилива азартной храбрости схватил ещё и «дипломат» и выскочил из купе.

А через минуту он шагал по тёмному полустанку и неотрывно смот¬рел вслед удаляющейся цепочке огней поезда.

Дело сделано, и его уже не переделаешь, как говорили турки, посадив на кол не того, кого следовало, — потешил он себя в нервной весёлости.

Откуда пальтуган такой? — изумился Толян, когда мрачный и усталый Сергей ввалился утром в каюту.

Хранил у одной подружки в Находке, вроде брошенного якоря, чтобы пускала за своего. Да теперь надежды ни на кого нет, — отве¬тил Сергей, не оборачиваясь: от слов своих же он стал противен само¬му себе за ночные дела.

На поезде приехал? — крутил Толян вокруг да около, не реша¬ясь спросить о деле.

Опоздал на поезд. На попутке добирался, — ответил Сергей и подробно рассказал Толяну о беседе с кадровиком, оставляя при этом персоне кадровика всего три буквы из русского алфавита.

Во Владивосток он и впрямь вернулся на попутном контейнерово¬зе. Шоферу, подобравшему его на переезде полустанка, он рассказал свою историю с Ленкой, всё правдиво, как было на самом деле. Тот так расчувствовался, что накормил Сергея и уложил спать на своё личное место, позади сидений. Этим он растрогал и Сергея: есть же добрые люди на земле, а он, выходит, уже не с ними...

В кармане «пальтугана» он обнаружил около четырёх сотен, а в дипломате, среди никчёмных отчётов и бланков, в маленьком кар¬машке лежала коробочка, а в ней — золотой медальон на цепочке. «Вот и подарок матушке! — решил он. — Можно ехать!»

Бумаги снёс в береговую бадью, медальон запрятал в каюте, как, бывало, из рейса прятал — календари да ручки с девицами.

«Ну, кажись — всё! Концы в воду и на этом разе — баста! Боль¬ше в такие дела — ни даже под расстрелом! Как будто в вонючем жиру вымазался... Сколько ни мойся, а в мозгах запах стоит...»

А через день они оказались в ресторане. Из благодарности за при¬ют и помощь Сергей организовал Толяну «отходную». Ремонт у них закончился, назавтра они уходили в порт под погрузку тары, куда Серёже вход «ферботен».

Жильё уплывало, потому-то Толян и придумал

кое-что для Сер¬гея. Он пригласил в ресторан двух знакомых продавщиц из гастроно¬ма, с одной из которых был дружен, но без ведения общего хозяйст¬ва, этого коварного юридического признака грехопадения! Вторую, разведёнку, предполагалось, не скупясь на рубли и вежливость, оча¬ровать Сергею: Ирина жила в собственной квартире с четырёхлетней дочерью.

– Ты скажи девчатам, что я — второй помощник капитана, ладно? — попросил Сергей.

— Я, вообще-то, в Дальрыбвтузе учусь заочно на судоводительском. Вроде как правда получается, а? — соврал он другу, представляя себе Виктора Пилькина как эталон благополучия.

– Ладно, скажу, — обиделся всё понявший Толян. — По виду ты тянешь на второго. А за «мастера» прохлять не желаешь, а? — поддел он Сергея. Мастером величают в обиходе капитана, на английский манер.

Ирина, по-видимому, была старше Сергея, но оделась и подкрасилась так тщательно, что могла сойти и за ровесницу, что, впрочем, не имело для Сергея ни малейшего значения. После удара, нанесённого Ленкой под самый дых, женщины в его глазах понесли серьёзный урон. Сейчас его волновало только одно: до отъезда обрести над голо¬вой крышу, чтобы не сцапали как бродягу: город-то режимный!

За столом между тем разговаривали одни женщины. Разговор, как возле пупа земли, вращался у них вокруг гастронома и его обитателей. Пока они, начав с уборщиц, доползали до среднего звена, Сергей с Толяном смутно улавливали суть их сутяжных дел. Но, когда они взя¬лись за особ, приближённых к дирекции торга, ребята взбунтовались:

– Если вы не прикончите трепать про ваш шалман, мы с Серёгой начнём про пароход, и будет как на грузинской свадьбе: все говорят, а слушать некому! Только мы не канадские лесорубы, которые в лесу говорят о женщинах, а с женщинами — о дровах, - горячился Толян.

Заиграла музыка, уже было выпито по паре рюмок коньяка, и Сергей решил, что пора настала начинать спектакль. Он выбрал танец поспокойнее: для душевного разговора желательно держать Ирину в руках, а не гонять за ней по кругу, как туземец, в конвульсиях рит¬ма, и как только смог вежливо (этим никогда не переборщишь) при¬гласил Ирину на танец.

– Что-то вы невеселы сегодня, компания не по вас? — кокетливо спросила Ирина, и Сергей понял: Толян сделал своё дело.

– Ну что вы, Ирочка! Компания — хай-класс. В рейс гонят. Неохота уходить сейчас...

Вот и с вами познакомился. Да ещё домой слетать мечтал...

– Возьмите отпуск.

– Не дают уже третий год. Толян советует спрятаться до отхода, а потом принести справку о болезни. Но где спрячешься? У меня нет знакомых в городе, я жил на судне...

Ирина сменила тему, но по её глазам он понял: «попал». После ресторана поехали к Ирине на чашку кофе, ещё часок посидели на кухне. А когда Толян со своей толстухой покидали квартиру, Сергей шепнул Ирине на ухо:

– Я попозже уйду, можно? Капитан следит, чтобы на судно не приходили пьяными.