В исключительных обстоятельствах

Нилин Павел Филиппович

Оба были в таком состоянии, что напоминали двух сумасшедших. Наконец, до Ковальского дошло, что старик не в себе, а в таком состоя¬нии он или упрям, или просто не вспомнит, куда запрятал чемоданы!

Вот-вот должна прибыть машина!

Ковальский

стал спешно шарить по заваленной лесом, столярным хламом, инвентарём сторожке и кладовкам, не соображая толком, что дальше делать со стариком! Старик мог по пьянке выдать кладбищен¬ским рвачам и тайну, и сами чемоданы!

Пока он рылся, Кузнецов за его спиной выкрикивал оскорбления и вздор. И вдруг Ковальский услышал слова, ошеломившие его:

– Я нашёл — я хозяин. Яна чемоданы, с Яном и поделимся. А ты проваливай отсель! Ишь! Примазаться к нам с Яшей захотел. Он теперича тоже Кузнецов, сынок, стало быть, мой. Так и сказал!

Ковальский, оглушённый признанием, замер.

Он достал сувенирный ножичек с костяной ручкой чукотской ра¬боты, открыл лезвие и наклонился через верстак к Кузнецову:

– Чемоданы ты мне сейчас на коленях притащишь, в зубах! А не притащишь — придётся тебя обезвредить, как свидетеля! Но убивать я тебя не буду! Ковальский сам не убивает. И потом — смерть это слишком мало за твой грех. Я тебе выколю глаза и отрежу язык! Тогда ты ничего никому не скажешь и не покажешь... Давай чемодан!

– Я буду кричать! — завизжал фальцетом старик и, с трудом удерживая равновесие, бросился к двери.

Ковальский лёгким

движением отбросил его назад и, пригнувшись, стал внимательно рассматривать окна напротив, в конторе: сегодня не играли, там было темно и тихо. Бездомные землекопы, по-видимому, отсыпались после кузнецовского угощения и тяжёлого дня.

Ковальский хотел запереть дверь на крючок, но обнаружил его вырванным. Тогда он нагнулся под верстак за железным шкворнем, которым запирался иногда на ночь, от греха подальше, опасаясь личных счётов с подозрительными обитателями «участка номер три»...

Он нашарил шкворень и уже поднимался, когда сзади на его голову, чуть повыше уха, ребром обрушилась им же принесённая лопата...

Не издав ни звука, Ковальский мешком свалился на грязный, заплёванный пол...

Кузнецов и не думал скрываться.

Оперативная группа обнаружила его в собственном доме мертвецки пьяным. Он валялся на полу среди разбросанных пачек денег и золо¬тых ювелирных женских украшений, в которых ничего не смыслил даже в лучшие времена своей жизни...

При осмотре места происшествия, трупа и одежды убитого был обнаружен и приобщён к делу листок из тетради с записями Ковальского, представляющими особый интерес для следствия.

По данным, обнаруженным в записях убитого гражданина Ковальского, возбуждено уголовное дело, выделенное в отдельное произ¬водство.

Расследование продолжается.