В июне тридцать седьмого...
Шрифт:
...Екатерине Степановне Беляевой повезло: ревтрибунал не успел вынести свой «приговор» молодой женщине — грянула амнистия политическим, приуроченная ко второй годовщине «Великого Октября».
Это была первая и последняя амнистия подобного рода за всю советскую историю.
...Москва, 8 февраля 1938 года, 21 час 45 минут
На вынесение приговора «тройке» понадобилось пятнадцать минут.
«ПРИГОВОР
Именем Союза Советских Социалистических
Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР
В закрытом судебном заседании в городе Москве 8 февраля 1938 года рассмотрено дело по обвинению Каминского Григория Наумовича, 1895 года рождения, бывшего наркома здравоохранения СССР, в преступлениях, предусмотренных ст. 58-8, 58-9, 58-10, 58-11 УК РСФСР.
...Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила Каминского Григория Наумовича к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества. Приговор окончательный и в силу постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года подлежит немедленному исполнению.
Председательствующий армвоенюрист — ___________ Ульрих.
Член — военный юрист 1-го ранга — ______________ Зарянов».
... Двое суток, дожидаясь осуществления приговора «суда», Григорий Наумович Каминский провёл в камере смертника.
Он был расстрелян в Москве 10 февраля 1938 года.
...В дни работы XX съезда КПСС, на котором в своём знаменитом докладе «О культе личности» Никита Сергеевич Хрущев сочувственно вспоминал о Каминском как о смелом и честном человеке, открыто выступившем против сталинских репрессий, в Контрольной партийной комиссии при ЦК КПСС появился такой документ:
«О политической реабилитации Каминского Г.Н.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
КПК при ЦК Коммунистической партии Советского Союза.
№ КПК - 839/2 е.
Строго секретно.
РЕШЕНИЕ
Комитета партийного контроля № 839/ п.2 е от 17 февраля 1956 года.
Принимая во внимание, что предъявленные Каминскому Григорию Наумовичу обвинения не подтвердились и Верховный Суд его оправдал, КПК при ЦК КПСС постановила:
1. Считать Каминского Г.Н. реабилитированным в партийном отношении (посмертно).
2. Отменить решение Коминтерновского района ВКП(б) г. Москвы от 14 июля 1937 года об исключении Каминского Григория Наумовича из партии.
Заместитель председателя КПК при ЦК КПСС — Лукьянов.
С ДАННЫМ РЕШЕНИЕМ ОЗНАКОМЛЕНЫ:
Надежда Анатольевна Каминская — _____________ (личная подпись).
Светлана Григорьевна Каминская — _____________ (личная подпись).
Итак...
Величайшее заблуждение XX века, «прелесть», как бы сказали христианские религиозные деятели, — возможность построить общество всеобщего счастья, равенства, благоденствия, то есть коммунистическое общество, революционным путём, подстегнуть естественный исторический процесс насилием — этот авантюристический,
К современному цивилизованному гуманному обществу, в дружеском единении со всеми народами мира, ведёт только одна дорога — постепенное эволюционное развитие.
И надо понять и осознать: губительное учение марксизма-ленинизма обернулось на практике исторической трагедией не только для нашей страны и, в конечном счёте, для всего человечества, но стало и личной драмой многих миллионов честных и самоотверженных людей России, благородных сынов отечества, которые свято приняли это учение, свято поверили в него, а приняв и поверив, включились, отравившись ядом классовой ненависти, в бескомпромиссную борьбу, готовые отдать свои жизни «за народное дело». Таков мой трагический герой — коммунист Григорий Каминский. Он принял свой мученический венец во имя нашего достойного будущего. За величайшее заблуждение — не бросим в него и тех, кто разделили его веру, камень. Да, на этих людях кровь, невинная кровь... Но в народном сознании они — с тёмной печатью Сатаны, князя мира сего, на страждущих ликах — останутся героями российской истории — на тяжком пути всенародного прозрения. Завет их трагических судеб для нас только один: нет выхода в царство света, добра, достоинства, чести, счастья через насилие, нетерпимость, классовую борьбу, революционные баррикады.
И поэтому...
Москва, 19 августа 1991 года
В то утро меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Машинально взглянул на часы — без двадцати семь. За окном пасмурно, кажется, идёт дождь.
Звонил знакомый полковник:
— Включай радио.
— Что случилось?
— Военный переворот. На улицах танки.
Бросаюсь к трёхпрограммному радиоприёмнику — по всем программам бодрые советские песни, бравурные марши. Включаю телевизор — по всем программам — «Лебединое озеро».
Звонит мой друг, писатель Эдуард Просецкий:
— Они уже закрыли все демократические газеты, заткнули независимые радиостанции. Только «Эхо Москвы»... Передали призыв Президента: к Белому дому... Митинг... Борис Николаевич обратился к народу... Только что по «Эху Москвы»... С танка...
— С танка?
— Да. Несколько экипажей не подчинились приказу путчистов. Они будут защищать Белый дом. Встретимся у дверей со стороны Москвы-реки.
— Хорошо.
Телефон надрывается — звонят друзья. Всех объединяет одно — к Белому дому, где заседает Верховный Совет Российской Федерации, не подчинившийся гекачепистам.
«Так... — приказываю я себе. — Спокойно. Сосредоточиться... Нет, ничего у них не выйдет...»
Теперь я звоню по телефону и всем говорю одно и то же:
— Ничего у них не выйдет. Вот увидите: несколько дней, может быть, неделя. Это последние судороги (наивно утверждаю я) коммунистического режима. — У меня нет никаких доводов, только интуитивное убеждение: возврата быть не может. — Мне не верят. — Вот увидите, — упрямо убеждаю я.
Уже двенадцать часов! Как летит время... Надо спешить.