В Изгнании
Шрифт:
Перешагнул труп, поймал в прицел ближайшего врага и зажал спуск. Дробовик задергался в руках, но пяток патронов попал в цель. Дурагар замер на месте. Последнего оставшегося добил разведчик.
Над озером снова повисла тишина. Я же повернулся к телу убитой и пинком опрокинул ее на спину. Смотри-ка, жива еще. Одна сорвала кожу со щеки, вторая выдрала волосы, едва не сняв скальпа. Херовый из меня снайпер.
Она с упорством изображала из себя мертвую, хотя я видел и сжатые губы и напряженно стиснутые зубы. Разведчик доложил, что остальные дурагары убиты.
От души пнув поверженного врага, с удовольствием услышал стон боли.
— Я знаю, что ты не умерла, — на языке гра сообщил ей. — Кто ты и зачем убила старого гра?
Нужно будет существенно переработать идею оружия. Дробовик оказался совершенно бесполезен, на груди дурагарки, куда целился все время, одни царапины. Зато лазер разведчика справился быстро.
Накативший перед прыжком адреналин все еще бурлил в крови. Бой занял секунд пятнадцать, так что взвинченный организм требовал действий и крови. Иначе я бы не стал пинать раненную, но сорвался.
Плохо, Виктор, плохо. Но, с другой стороны, она сюда не бабочек ловить пришла.
— Кто ты? — повторил, наводя на нее ствол винтовки.
Да, броню ей не пробило, но вид собственной крови должен навести немного ужаса. Однако дурагарка лишь зарычала, загребая пальцами песок. Вот же бешеная баба.
Разрядив патрон ей в нагрудник, дождался, пока снова начнет подниматься. Максимум, что ей грозит от такого выстрела — синяк. Так что ничего страшного не происходит.
— Кто ты? — снова спросил, наводя ствол. — Говори!
— Шердормот! — огрызнулась та.
Явно какое-то ругательство, но раз другого варианта я все равно не услышу…
— Говори или убью, — предупредил в последний раз, уже смирившись, что придется выполнять угрозу. — Кто ты?
Дурагарка опустила голову, глядя исподлобья. Я уже стал медленно зажимать спуск, и был вознагражден за терпение.
Разведчик прислал изображение приближающегося броневика. Машина двигалась практически бесшумно. Трансляция продемонстрировала узнаваемые формы, но видок у техники был таким, что сразу становилось ясно, это остатки былого величия. Пробоины, царапины, глубокие борозды… Либо эта машина только что из очень жаркой схватки, то ли у них отсутствует возможность ремонта. Вместо куска кровли возвышалась станина с пушкой, отдаленно напоминающей пулемет. Но что-то подсказывало, там не обычные патроны в ленте заряжены.
Видя, что я отвлекся, пленная дернулась в сторону, практически мгновенно смещаясь. Выстрел взрыхлил окровавленный песок, не задев противника. Зато отработал дрон. Красный луч лазера прошил бегущую навстречу броневику женщину насквозь. Та рухнула в кусты и еще пыталась ползти, но шансов у нее не было. С такими дырами в груди долго не живут.
Машина остановилась за границей джунглей. Из нее выскочил еще один боец в доспехах. Поспешив к упавшей, он вертел головой по сторонам, выискивая врага.
Наметив точки, я приказал дрону отсечь дурагару конечности. А потом
В отличие от своей командирши, этот дурагар оказался не таким крепким. Что это мужик я понял, сорвав с его головы шлем. Короткая стрижка, то же строение лица, что и у убитой. Брат? Жаль, у гра такого понятия не было.
— Кто ты? — он спросил меня раньше, чем я его, опередив буквально на секунду.
— Человек, — произнес, осматривая причиненный лазером ущерб.
Ничего так, действенно. В местах попадания металл выгорел, образовав в момент кипения небольшой бурун. Дыра сквозная. Выходит, у них вся защита — просто кусок железа, без активного поля? Что за примитив, одичали после войны?
— Ты кто? — спросил я, поняв, что молчание затянулось.
— Джаргар, — прошипел он.
Я поднял забрало и, под изумленным взглядом калеки, отстегнул шлем. Отложив его в сторону, продемонстрировал человеческие уши.
— Что вы тут делали? — задал новый вопрос, гадая, что его удивило больше, наше сходство или мои уши. — Рассказывай.
И он заговорил. Из потока слов ничего не складывалось, пришлось приказать повторить заново, уже медленнее. Да, язык гра брал начало в языке дурагаров. Вот только это все равно что немецкий и английский — корни одни, а все одно разная речь.
Когда Джаргар замолк, кивнул ему и, вернув шлем на место, повернулся к машине. Интересно, я смогу ей управлять?
Парню придется сохранить жизнь. Жестоко так издеваться над пленным, но они даже не люди, никакие конвенции тут не работают. Не получилось у нас с местными мирных переговоров? Отлично, принесем демократию на крыльях баллистических ракет. Накатившая злость заставила сжать кулаки до хруста. Им ничего не помешало убить беспомощного старика, так какого черта я должен придерживаться правил?! Нельзя судить их человеческими мерками, они даже не люди.
— Че-ло-век, — протянул калека.
Обернувшись, навел на раненого ствол дробовика. Тот, похоже, признал в нем оружие. Улыбнувшись, Джаргар произнес всего одно слово. Перевод мне не потребовался.
И я спустил курок. Мозги дурагара расплескало по кустам.
Лучше так, чем заставлять его жить вот таким. Тем более он сам просил.
Накатила апатия, и я сел на землю, тупо уставившись в джунгли. Какого хрена все пошло так плохо? Я же хотел наладить мирную жизнь, а приходится воевать. Черт с ними, с ргорами и сардами. Эти твари просто опасные хищники. Но разумных отстреливать?
Нет, совсем не такую жизнь я себе представлял, соглашаясь на прыжок. Встряхнувшись, поднялся на ноги и, подцепив тело убитого, поволок его на берег. Как бы там ни было, а этих ребят нужно изучить. Вряд ли это единственные дурагары, а мне пригодится любая информация. Да и нехорошо это, оставлять тела не погребенными. Чревато заразой и хищниками.
До утра я таскал убитых. Еще час ушел, чтобы реанимировать строителя. Даже немного забавно, военный дрон у меня почти не работает, а вот строитель в который раз отдувается в бою.