В Калифорнию за наследством
Шрифт:
— Где ваша одежда, Мартьен?
— Я не знаю.
Она оказалась в металлическом шкафу, стоящем около кровати. Я со слезами на глазах наблюдал, как малыш старается мне помочь. Мы с первой встречи прониклись друг к другу симпатией. Это похоже на любовь с первого взгляда. Я бы очень хотел забрать его с собой во Францию. Там, с моим приемным сыном Туане они бы стали королями квартала Сан-Клу.
Куртку я смог одеть только на одну руку. Руаи помогает мне перелезть через подоконник. Нелегкая это задача, но вот я уже стою на земле и перевожу дыхание. Страшно
— Куда мы идем? — спрашиваю я мальчишку, доверив ему свою жизнь.
— В мотель индейца! Там ваши друзья, Мартьен.
* * *
Конечно же, мои друзья не могли быть в одиночестве! С ними неповторимая миссис Молли. Она очарована галантностью французских кавалеров. Когда я прошу ее вывести нас незаметно из ставшего опасным для нас Морбак Сити, она всплескивает руками, находя мою просьбу «отличной идеей», но уточняет, есть ли у меня резиновые капоты для безопасного секса. Я обещаю ей накупить их в мотеле целый чемодан.
Дочь хозяина мотеля тоже здесь. И она так красива, что не может принадлежать одному мужчине. Она поняла это давно, и поэтому за десять долларов не жалеет ни своего времени, ни своего труда.
В комнату влетает наш малыш и сообщает, что к мотелю подъехал «кадиллак» оранжевого цвета, и что какие-то мужчина и женщина, находящиеся в ней, расспрашивают индейца о нас.
Я выглядываю через приоткрытую дверь. Женщина совершенно не в моем вкусе: толстая, некрасивая. Узкие брюки не скрывают ничего в ее расплывшейся фигуре. Мужчина высокий, подтянутый, крепкий, в черном костюме. Макушка головы его совершенно лысая, и он прикрывает ее, начесывая сбоку волосок к волоску, как бы упаковывая голову в чемодан. Левый борт пиджака вздут. Я понимаю, что у него там аркебуза, способная продырявить человеческое тело отверстием побольше, чем у умывальника.
Малыш прав. Гостей интересуем мы. Индеец показывает рукой на наше бунгало, женщина остается у машины, а мужчина направляется в нашу сторону.
В некотором смысле я даже доволен возможностью возобновить контакт с бандой.
— Мужики, тревога! — даю команду.
Берю и Пино становятся по углам комнаты. Я сбоку от двери.
Тип уже рядом. Вот он толкает дверь и появляется на пороге. Настоящий убийца — профессионал.
— Хэлло! — приветствует он нас спокойным голосом.
Воспользовавшись тем, что он меня не заметил, я наношу
удар ногой между его ног. Но, конечно же, я еще нe обладаю прежней сокрушительностью удара, поэтому тип, справившись с болью, стреляет, не целясь. Меня отбрасывает к стене. Задел! Ужасная боль. Жду второго выстрела, но почему-то лысый начинает орать как недорезанный.
Тебе приходилось когда-нибудь слышать крики недорезанных? Поверь, это впечатляет.
Что стряслось с ним? Малыш Руаи, оценив обстановку, понял, что второй пули мне не избежать, выдернул из игрового стенда, стоящего в комнате, две стрелки и одну метнул в правый глаз бандита. Поразительная меткость у юного
— Брось пистолет, негодяй! — гремит под сводами бунгало чистый детский голосок. — Иначе ослепнешь и на второй глаз! Я чемпион школы по метанию!
Ослепший на один глаз, меняет мишень. Он поворачивается на голос ребенка. Но я ударом ноги в его локоть корректирую траекторию пули, а подбежавший к бандиту Берю резким движением своей лапищи ломает его руку о свое колено. Завладев пистолетом, он выскакивает наружу, чтобы пригласить в дом женщину.
— Милая незнакомка, прошу вас! Входите!
Маркиз приветствует даму петушиным криком, от чего она и ее скулящий компаньон чуть ли не теряют сознание. Вид окровавленного напарника добивает ее окончательно, и она уже готова рухнуть на пол.
— Не пугайтесь, — ободряющим тоном я прошу ее не менять положение тела. — Я слышал, что у вас делают фантастические глазные протезы. Я уверен, что после операции правый глаз вашего друга будет намного интеллектуальней, чем его собственный.
Я прошу Пино обыскать наших неожиданных гостей, в результате чего у нас появляются трофеи: у дамы изъят пистолет, а у мужчины — что-то типа кинжала.
— Сам Господь послал вас нам, — я искренен в своем обращении к гостям. — Мы наконец сможем в спокойной обстановке разобраться в сложившейся ситуации. Феликс, будьте так добры, налейте стакан виски этому бедному человеку.
Прежде чем выполнить просьбу, мой чуткий друг профессор интересуется:
— Вас не задело, шеф?
— Задело! Пуля угодила мне в фиксатор гипса на плече.
— Вы неуязвимый, Антуан!
— Иначе нельзя, дорогой Феликс! Кто же еще в литературном мире способен так успешно сочинять Санантониану? Ты знаешь такого другого? Нет? Я тоже.
Алкоголь немного оживляет раненого.
— Мне нужна больница, — начинает скулить он.
— Будет тебе больница, но только после того, как ты ответишь на все мои вопросы!
Грубо! Что делать — такое ремесло!
Тип неожиданно выпускает стакан из рук и падает лицом вниз, упираясь головой в рычаг игрового автомата, откуда начинают сыпаться жетоны, как в каком-то комическом фильме. Что с ним? Притворство, уход от вопросов? Или кровоизлияние в мозг от стрелы, попавшей в глаз? Я склоняюсь над ним. Щупаю пульс. Никакой информации. Грудь тоже молчит. Ситуация становится никудышней. Теперь даже наш посол не сможет спасти нас. Финал ясен: известный шеф парижской полиции будет плести соломенные стулья в тюремных застенках штата Юта.
Я ищу глазами даму, но ее и след простыл. Через открытую дверь замечаю, что бесследно исчез и «кадиллак».
Да, нарочно не придумаешь! Но если убийство совершено, то надо подумать, как избежать наказания!
Как всегда в трудные минуты своей жизни, я обращаюсь в своих мыслях к моей любимой Фелиции, через которую имею контакт со Всевышним: «Маман, спаси и сохрани меня от злых напастей! Не оставь меня в своих бедах! Не дай пропасть! Умоляю тебя, подскажи мне, что я должен делать?»