В канун Рождества
Шрифт:
— Прежде чем вы уедете в Инвернесс, позвоните в автомобильную ассоциацию, узнайте прогноз. В такую погоду дорога через Черный остров может стать непроезжей.
— Ладно, посмотрю по обстоятельствам.
— Мы еще встретимся до Нового года?
— Обязательно. Я вам позвоню. Буду держать вас в курсе.
— Мне было приятно с вами познакомиться.
— А мне с вами, Фергюс.
Они попрощались, обменявшись рукопожатием, и Фергюс ушел. Сэм посмотрел ему вслед, потом сел в машину, сунул руку в карман пальто и вытащил два ключа: один от зажигания, а другой, большой и старомодный, с биркой
Какое-то время он раздумывал, что делать. Собрание прошло нелегко, но завершилось благополучно, и он скорее чувствовал возбуждение, чем усталость. Конечно, хорошо бы сейчас добраться до Инвернесса, принять ванну, выпить стаканчик в баре и поужинать. Но, с другой стороны, когда он так недалеко от Кригана, было бы разумнее сделать небольшой крюк, заехать в городок и одним глазком взглянуть на дом. Необязательно входить внутрь, просто посмотреть, каков он снаружи, составить первое впечатление.
В конце концов Сэм решил бросить монету. Если «орел», то он поедет прямиком в Инвернесс, если «решка» — заедет в Криган. Он нашел десятипенсовик и подбросил. «Решка». Сэм положил монету и ключ от Старой усадьбы перед собой, завел мотор и включил фары. В ярких лучах света заплясали снежинки. Его охватил приключенческий азарт.
«Криган, я еду».
Движение на шоссе было довольно интенсивным. Грузовики уверенно держали путь сквозь непогоду, запустив на полную мощность «дворники» и тяжело содрогаясь под бременем цистерн с бензином, леса и повозок для скота. Легковые машины везли своих хозяев домой после рабочего дня. Тарахтел трактор с мигалкой на крыше. Сэм тащился за ним с черепашьей скоростью целых полмили, если не больше, пока трактор не свернул к ферме.
Неожиданно снегопад закончился, ветер стих. Показались клочок чистого неба и тонкий серп месяца. Сэм проехал через длинный мост над узким морским заливом, и фары выхватили светящийся в темноте дорожный указатель: «ТУРИСТИЧЕСКИЙ МАРШРУТ. КРИГАН 2 МИЛИ».
Он повернул на однополосное шоссе, идущее вдоль берега. Начинался прилив, и можно было разглядеть мерцание темных вод. Прибрежный ил был покрыт снегом, и пейзаж казался каким-то ирреальным, волшебным. Вдалеке из окна небольшого дома на берегу вонзался в тьму тонкий, как игла, лучик света. Вскоре дорога круто повернула вправо, и Сэм въехал на холм, поросший хвойными деревьями. Впереди, в отдалении, сверкали огни городка.
Небо потемнело, и снова пошел снег. По березовой аллее Сэм въехал в город. В свете уличных фонарей он разглядел церковь, площадь и старое кладбище за каменной стеной. Пейзаж напоминал рождественскую открытку. Сэм медленно обогнул церковь, пытаясь определить, где же тут пустой, необитаемый дом Хьюи Маклеллана. Безрезультатно описав полный круг, он решил расспросить прохожих и подъехал к тротуару. Навстречу шли двое, рука в руке, ухитряясь при этом тащить несколько сумок и корзинок.
Сэм опустил стекло:
— Извините, можно вас спросить?
Они остановились.
— Да? — предупредительно отозвался мужчина.
— Я ищу Старую усадьбу.
— Вы уже на месте. — Мужчине вопрос показался забавным, и он улыбнулся. — Вот она. — Он кивком указал на дом, окруженный стеной.
— О, вижу. Спасибо.
— Пожалуйста, —
— Доброй ночи, — крикнул Сэм вслед.
— И вам тоже.
Они ушли, а Сэм сидел в машине и смотрел на дом. Он сразу обратил на него внимание, но проехал мимо, так как этот дом никак не мог принадлежать Хьюи. По словам Хьюи, дом пустует, там нет жильцов. А здесь из-за тщательно задернутых занавесок струился свет. В этом доме жили.
Наверное, лучше уехать, подумал Сэм. Все это — ошибка или глупая шутка. Но он не любил неразгаданных тайн и знал, что эта загадка не даст ему покоя, пока он не узнает, в чем дело. Он взял ключ, погасил фары и вылез из «дискавери» прямо под снегопад. Потом открыл тяжелую железную калитку и подошел к дому. Вот и входная дверь. Есть звонок. Он нажал кнопку и услышал, как в доме раздалось громкое дребезжание.
Сэм немного подождал. Снег сыпал ему за воротник, и он снова нажал кнопку. Внезапно зажегся фонарь над дверью, и Сэм оцепенел, словно под ищущим лучом прожектора. Затем послышались шаги и дверь отворилась.
Он не мог сказать, кого он ожидал увидеть на пороге. Может быть, пожилую леди в фартуке. Или мужчину в домашнем пуловере и в шлепанцах, недовольного тем, что нежданный гость оторвал его от телевизора. Но никак не высокую темноволосую девушку в джинсах и толстом свитере. Потрясающе красивую девушку, на которую на Пятой авеню все бы оглядывались.
Они молча смотрели друг на друга. А потом она без особого удовольствия спросила:
— Да?
— Извините, это Старая усадьба?
— Да.
— Дом Хьюи Маклеллана?
— Нет, Оскара Бланделла.
Ослепленный светом дверного фонаря и падающими на лицо хлопьями снега, Сэм вынул ключ с биркой и сказал:
— Я, наверное, ошибся.
Девушка пристально поглядела на ключ, потом отступила назад, открывая дверь.
— Мне кажется, — сказала она, — вам лучше войти.
17
КЭРРИ
Утром, как и обещал, в Усадьбе появился доктор. Лицо его покраснело от холода, теплое пальто из дорогого твида, покрытое снегом, намокло и пахло болотом. Он вручил Люси книгу о птицах и через две ступени — видимо, этот человек не привык терять ни минуты — взбежал наверх навестить больную. Кэрри лежала в подушках. Она сказала, что ей гораздо лучше, спала хорошо и чувствует себя другим человеком. Однако, из присущей ему осторожности, доктор Синклер посоветовал ей полежать еще денек. Кэрри понимала, что даже если она не согласится с доктором, ей придется выдержать спор с Элфридой, поэтому, мило улыбнувшись, она сдалась.
Когда доктор ушел — так же внезапно, как и появился, — Элфрида поднялась наверх и заглянула в дверь.
— Что он сказал?
— Все хорошо, но надо полежать еще один день. Извини.
— Почему «извини»?
— Такое неудобство для тебя.
— Вот глупенькая! Никакого неудобства. Принести бутылку с горячей водой?
— Нет, спасибо. Я согрелась.
— Досадно, конечно, что ты пропустишь вечеринку у Кеннеди, но ничего, познакомишься с ними в другой раз. Я немного волнуюсь. Знаешь, мы с Оскаром первый раз идем в гости. Правда, однажды обедали в пабе, но это другое дело.