В капкане у зверя, Моран Маша

В капкане у зверя

на обложку

Моран Маша

Шрифт:

— А о нем-то ты откуда знаешь?

Аня пропустила вопрос мимо ушей:

— Так это он?!

Давид пожал плечами:

— Похож.

— Почему ты такой спокойный?! Возможно, он и есть убийца!

— Вряд ли истерический припадок как-то поможет. Мы не виделись почти двадцать лет. Человек меняется.

Аня уставилась на портрет, воскрешая в памяти недавнее видение: Денис с Кристиной в лесу, попытка изнасилования и такой холодный, уже тогда, Давид.

— Надбровные дуги те же. И линия подбородка. И нос характерный. Это точно он.

— Лучше скажи, когда ТЫ успела его узнать.

Аня сжала губы,

не желая говорить. Но невозможно было скрыться от глаз Давида. Даже отвернувшись, она чувствовала его взгляд.

— Когда я чуть не захлебнулась в твоей ванной… Я тогда видела… Ну, наверное, это было твое прошлое.

Давид криво усмехнулся:

— И что конкретно из моего прошлого ты увидела?

— Ну-у-у…

На одном дыхании Аня выпалила:

— Ты застал Кристину с Денисом.

Давид задумался. Было видно, что он пытается вспомнить этот случай и не может. А вдруг это всего лишь галлюцинации? Аня решила предпринять еще одну попытку:

— Он пытался ее изнасиловать, но ты нашел их и… помешал.

На лице Давида отразилось удивление:

— Это было черт знает когда.

— Так что, это может быть Денис?

Давида, кажется, ни капли не взволновало то, что его сородич мог истреблять стаю. Он оставался неестественно спокойным. Словно робот.

— Все может быть. А на каком именно берегу ты их видела?

Аня нахмурилась, пытаясь вспомнить:

— Кажется, там был песок… и лес почти вплотную к воде, метрах в двух.

— Понятно.

Давид встал с пола и легко поднял Аню.

— Я сейчас схожу к Андрею, нужно кое-что уточнить, а ты пока будь здесь. Из дома не выходить. Из окон не выглядывать. — Он укутал ее в одеяло, как маленького несмышленого ребенка, которого родители впервые собираются оставить одного. — Никто не должен знать, что мы вернулись. Все ясно?

Аня всегда считала себя лишенной пресловутого шестого чувства, интуиции. Но сейчас… Она кожей ощущала его напряжение. Что-то было не так. Изменилось за долю секунды. Она даже не успела понять, когда именно.

Давид сжал ее плечи настолько сильно, что даже сквозь одеяло Аня чувствовала давление его пальцев. Он встряхнул ее и снова спросил:

— Все поняла?

Аня смогла лишь кивнуть. Почему-то слова застряли в горле, сделав ее немой. Давид резко наклонился, чтобы поцеловать ее, но губ коснулось только его горячее дыхание. Он замер в миллиметре. Аня приоткрыла губы. Она видела, как загорелся взгляд Давида, как напряглось лицо.

— Дождись меня. И встреть.

Он прикусил ее нижнюю губу и по-звериному лизнул. А потом отвернулся и выбежал из дома. Аня бросилась за ним. Остановившись на пороге, она успела разглядеть, как в лесу скрылся огромный волк. Серо-голубая шерсть таинственно мерцала в темноте. Аня прижала руку к груди. Сердце тревожно и тяжело бухало о ребра.

ГЛАВА XVIII. ВЫЗОВ

Давид не знал, как удалось сдержаться и не сорваться рядом с Аней. Ему стоило огромных усилий не показать, что лицо на портрете ему более чем знакомо. Ярость клокотала и рвалась наружу. Урод, однажды едва не погубивший стаю, вернулся, ходит по его территории, убивает и истязает. Волк жаждал разорвать врагу глотку. И Давид собирался ему позволить это сделать. Но сначала нужно его найти. Он пытался вернуть утраченное хладнокровие.

Здесь не может быть никаких эмоций. Только расчет. Продуманность. Порядок. Только так возможно не допустить ошибку. Он и так достаточно дров наломал. Нельзя позволять гневу брать верх над разумом. Потом. Все потом. Он выместит свою злость на больном уе*ке, когда сдерет с него заживо шкуру. Показательно. Перед Богданом и сестрой. Сквозь густую пушистую хвою мелькнули белые стены. Давид замедлил бег и приблизился к дому, тихо ступая по мягкому валежнику. Из распахнутого окна до него доносились знакомые голоса. Потом послышался счастливый женский смех. Давид понял, что впервые в жизни кому-то завидует. Он тоже хотел дом, полный смеха, защищенный от неурядиц и тревог. Хотел видеть в нем Аню, рисующую свои потрясающие картины. И беременную его ребенком. Волк потряс мордой, прогоняя ненужные сейчас мысли. Оставаясь на месте, он зарычал достаточно громко, чтобы внутри его услышал другой волк. Голоса моментально стихли, и через несколько секунд из дома вышел человек. Прищурившись, он вглядывался в лес, и волк подошел ближе. Заметив его, человек стремительно пошел вперед.

Давид подавил волка, беря верх над животным. Болезненный, но привычный процесс обращения занял меньше минуты. И когда Андрей подошел к нему, волк уже был спрятан глубоко внутри со всеми страшными и непонятными желаниями, преследующими его словно демоны.

— Что-то случилось?

В запахе Андрея отчетливо ощущался страх, и Давид его понимал: угроза потерять семью, не сберечь самых близких была хуже пытки. Но ведь семья Давида — лишь пародия. У него нет действительно близких людей. Или есть?.. Храбрая отчаянная художница с рыжими прядями, что ждет его дома. Дома… Совсем другое значение теперь у этого слова. Давид собрался с мыслями. Потом, все потом.

— Да. Я знаю, кто убийца.

Лицо Андрея вытянулось.

— Черт! Как тебе удалось?

Давид покачал головой.

— Неважно.

— И кто это? Где он?

— Денис. Игнатьев. А вот где он, мне предстоит выяснить.

— Денис Игнатьев?

Давид кивнул:

— Да. Помнишь такого?

— Помню…

— Мне нужно, чтобы ты обеспечил Ане охрану. Дом должен быть оцеплен, чтобы никто не вошел и не вышел. Отвечаешь за нее головой.