В Китеже. Возвращение Кузара, часть 2
Шрифт:
– А Маргарита это кто?
– Та, кого следовало называть матерью, – криво усмехнулся он.
– И тебя что, без еды оставляли? – напряглась Марина.
– И не раз. Совсем мелким-то мне повезло: говорят, я первые годы жил с няней, колдуньей что ли, вроде за Китежем. Почти не помню, только какие-то яркие пятна в памяти. Но потом Маргарита со Станиславом – ну, отцом, – решили, что я должен быть с ними. Не лучшая это была идея, – хмыкнул он, чуть помолчал и продолжил. – Личи они, как упыри, только с магией, хозяева упырей. Представь, каково с Петером из Темной постоянно в одном доме жить, только ты еще и полностью от него зависишь? А у меня был целый дом упырей и Маргарита
Марина сложила ладони на стол, брови свела. Но уже не сердясь, а настороженно вслушиваясь. Ага, значит, план удастся.
– Да, чаще всего в их доме, кроме меня, был еще кто-нибудь живой. И за мной присмотреть, читать научить, продуктов купить и накормить. Гувернантка? Няня? Я их всех сначала называл тетями, потом по имени-отчеству. Но Маргарита никогда их не держала на службе дольше нескольких месяцев. И с каждым разом все дольше искала им замену. В эти промежутки ни Маргарита, ни ее упыри могли не вспомнить, что еды дома нет. Им же она не нужна.
Марина подалась вперед, вся сердитость из взгляда исчезла, она сочувствующе смотрела на Алекса, не перебивая его рассказ. Вообще, на этом можно было бы и остановиться, но замолкать почему-то не хотелось. Наоборот, воспоминания, которые он всегда так старательно гнал от себя, впервые будто рвались наружу. Может, наконец дом родителей перестанет сниться?
– Я хорошо помню, как вылизывал случайные крошки на полке, где когда-то лежал хлеб. А уж отличить вкусную траву от несъедобной и сейчас сумею. Я не то чтобы прям голодал… Ну, не было такого, чтобы я месяцами еды не видел. Дня три на одной воде – мой максимум. На кухне был запас круп, консервов, я научился все это готовить и даже растягивать, не тратить все сразу. И всегда мог подойти к Маргарите и просто попросить. Но каждый раз откладывал этот момент до последнего. Она такая… холодная, – вот кто настоящая Снежная королева, добавил он про себя. Какое-то время помолчал, но продолжил. – Я много раз пытался сбежать. Но Китеж маленький, и упыри находили меня всегда, лучше ищеек. И вот только сейчас, в гимназии, по-настоящему получилось от них спрятаться. И представляешь, – Алекс довольно улыбнулся и посмотрел на застывшую растерянную Марину, – они до сих пор так и не знают, что я учусь в Светлой. Никто!
– Как это? Они же, наверное, проживание должны оплачивать? Или у тебя стипендия?
– Кураторы мне дают счета, которые я должен передавать Маргарите, но я плачу сам, в банке. После того как я сбежал в первый раз, Маргарита позвала на помощь Олега. Он тогда так на них зол был, даже не знал, что меня в Китеж вернули. Олег ее брат, но молодой лич, недавно прошел ритуал. Еще совсем человек. Он единственный понимает, каково мне пришлось. Олег заставил Станислава завести для меня счет, на который нерегулярно переводят золотники. Потом я решил стать светлым, чтобы отрезать себя от ритуала личей. Несколько лет копил, чтобы как можно дольше протянуть здесь, пока они не узнают.
– Слушай, – Марина нахмурилась. – Получается, никто до сих пор не знает, что ты не станешь такими, как они. Что же они сделают, когда узнают? Должно быть, они будут… недовольны.
Алекс замер. Отвел взгляд, в горле застыл ком. Вяло пожал плечами.
– Они будут в ярости, – наконец, выдавил он. Поежился. – Им не нужен я – человек, тем более светлый. Им нужен наследник Вампилов. Я ведь для них только инвестиция в личевое могущество. Без могущества я стану позором их рода, стыдным мусором… В общем, буду стараться, чтобы они не узнали максимально долго. Главное, быть неприметным для темных, там могут быть соседи или знакомые Вампиловых. Я
– Но как же турнир по фехтованию? Он же скоро. Ты против Темных должен участвовать.
– Угу. И это самое гадкое… Марина, я так хочу на него выйти! Хоть в чем-то я не хуже остальных! Но придется притвориться больным, или еще что… Так что, Темная, не одной тебе несладко пришлось до гимназии. А ведь тебе тоже пришлось, да? – Алекс опустил карандаш на стол и придвинул его к ней. – В Китеже же есть обменные пункты с рублями, но я ни разу не видел, чтобы ты к ним ходила. Ни разу не видел писем и открыток к праздникам. Ни одной посылки, как остальным пансионерам. Ты, как и я, не отправляла ни одного письма на этих кураторшиных посиделках по письмописанию. Что у тебя с родителями? Они не одобрили твою учебу в Китеже?
– Хех, – Марина взяла карандаш, с величайшим интересом рассмотрела его со всех сторон, рассеянно улыбаясь. – Вот только, Шерлок, ты не прав. Письма я получала. Одно от мамы, другое от папы, пару недель назад как раз пришли. В ответ на мое, первое. И я как раз хотела тебя попросить переслать им ответ из Нижнего, если все-таки поедешь – так быстрее дойдет. И без цензуры. И вот вроде бы родители у нас с тобой по-разному… сложные. Но и мои не знают, что я учусь в Светлой. Правда, и про Китеж они тоже не знают.
– Получается, та сотрудница представительства обманула твоих родителей? А еще и дирекцию? – хмыкнул Алекс.
– Ага. Все время тут «зайцем» себя чувствую: вот-вот раскроют, что билета у меня нет. И выгонят.
– Теперь понятно, почему ты так упорно стараешься быть прилежной ученицей. Но не объясняет: почему написала только недавно? Как ты вообще попала в Китеж?
– Я его нашла. Или Динуська показала представительство? Или сама я так сильно сбежать хотела? Не знаю. Я в тот день решила из дома уйти. Отец, он опять был пьяным, – она поморщилась, и потерла спину. – Как тебе объяснить-то, кто такие алкоголики? М, может, как с волкодлаком? Только ты не знаешь, когда там полнолуние, и кто тебя встретит дома – человек или зверь? И все соседи пальцем тыкают: ууу, волкодлак, таких изолировать надо. Так же в Китеже?
– Да, только не все волкодлаки звери, – кивнул Алекс. – Многие себя хорошо контролируют. Но почему твоя мать тебя не защищала? У тебя же она есть?
– Она ушла. Уехала работать в Москву. А меня не смогла забрать с собой.
Алекс поморщился, помотал головой:
– Я думал, в человеческих семьях такого не бывает… Это же как-то жестоко.
– У людей и не такое бывает, – хмыкнула Марина. – Младенцем на помойку не выбросили же. У меня еще не самый худший вариант был: пил отец всего неделю в месяц, а потом зарплата заканчивалась и не на что. Но и есть тоже нечего. Так что и такое не только в семьях личей бывает. Но знаешь вот, что самое страшное было? Домой возвращаться. Идешь со школы и думаешь: а что там сейчас ждет, человек или чудовище?
Алекс кивнул. Да, родной дом, как самое страшное место на свете, тоже слишком понятный образ. Так захотелось как-то ее поддержать, показать, что да, тоже знает, тоже через это прошел. Совсем рядом к его руке лежала ее хрупкая ладонь, сжимающая карандаш. Он было уже потянулся, но поспешно убрал руку, повертел ксифос на запястье. Не то. Вот что-то он не встречал, чтобы Атос Д’Артаньяна по руке гладил. Хмыкнул, потряс головой.
– Понятно теперь, почему ты не писала им долго, – сказал он, чтобы заполнить возникшую паузу. Но Марина молчала, глядя в пустоту перед собой, и, видимо, не замечая никаких пауз.